Темный ритуал - [10]

— Иди ты в баню! — притворно рассердился Дмитрий и отключился.

— Виталий — неисправимый бабник! — резюмировала Лера. — Я так и думала, что у него роман с Ольгой быстро закончится. Мне кажется, что он никогда не обзаведется семьей, детьми.

— Он уже раз был женат, но продержался всего несколько месяцев. Личные проблемы Виталика нас не касаются, а вот если заказанные горячие блюда остынут, то это станет нашей проблемой. — Дмитрий рассмеялся и выкрикнул крылатую фразу из старой кинокомедии: — Официант, царице два раза почки!

Затем махнул рукой спешащему к их столику официанту — мол, тот им не нужен. Посмеиваясь, молодожены приступили к обеду.

2

Большинство пассажиров, летящих в Хартум, составляли степенные арабы. Из европейцев были трое активно жестикулирующих при разговоре итальянцев, супружеская пара флегматичных немцев и вдрызг пьяный поляк, который, усевшись в кресло рядом с Дмитрием, мгновенно заснул еще до того, как самолет оторвался от земли. Во время полета Дмитрий возился с электронным переводчиком, запоминая общеупотребительные слова на арабском. Валерия в очередной раз просматривала глянцевый журнал, словно ей в скором времени предстояло сдать по содержавшимся в нем материалам экзамен. Время тянулось, и Дмитрий, устав от абракадабры незнакомых слов, незаметно для себя уснул.

— Дима, просыпайся, мы идем на посадку! — ворвался в полудрему голос Леры, и он открыл глаза.

Самолет, идя на снижение, уже вышел из облаков. Лера прилипла к иллюминатору, разглядывая густую беспорядочную россыпь спичечных коробочек светло-коричневого цвета на желто-песочном фоне. По мере снижения коробочки превращались в двух-и трехэтажные дома, стали видны улицы и масса автомобилей, которые напоминали мелких букашек, снующих и стоящих неподвижно.

— С высоты город производит неприглядное впечатление, — высказалась Лера.

Зазвучал низкий мужской голос на арабском языке, и зажглась табличка на английском, сообщив о необходимости пристегнуть ремни. Авиалайнер плыл в воздухе, казалось, чуть не касаясь крыш домов.

— Похоже, аэропорт, расположен в черте города. Ощущение, что сядем среди домов, — комментировала вслух Лера. — В чьем-то дворе. Этот городишко — забытая Богом дыра.

— Население «городишки» Хартума около двух миллионов.

— Не хило! И не подумала бы. Дима, глянь, до жилых домов отсюда рукой подать — вот их жителям удовольствие жить под рев моторов!

Самолет вздрогнул, нащупав колесами посадочную полосу, мягко покатился, и салон наполнил густой гул двигателей.

— Ой-йо-йо! Посмотри, что это такое? — встревожилась Лера.

Недалеко от посадочной полосы виднелись за баррикадой из мешков с песком счетверенный зенитный пулемет и боевой расчет из четырех солдат, которые, несмотря на жару, были в касках.

— Это — для нашей безопасности.

— Словно мы приехали не на отдых, а в прифронтовую зону. Что еще нас ожидает при высадке?

Опасения Леры оказались напрасными. Зал аэропорта был просторным, светлым, суперсовременным, с красиво оформленным интерьером, блистал стеклом и металлом. Таможенники в светлой форме, в фуражках, дотошно проверили багаж, особо выделяя европейцев, и не напрасно — у итальянцев обнаружили несколько бутылок с алкоголем, и, несмотря на бурное, громкое возмущение этих пассажиров, их куда-то увели. Людей в зале ожидания было немного. Основную массу составляли арабы, как в европейской одежде, так и в традиционных длинных белых одеяниях до пят, с чалмами или колпаками на головах. Белокожих европейцев можно было сосчитать на пальцах. На выходе из таможенного контроля Дмитрий увидел курчавого шоколаднолицего коренастого араба лет тридцати пяти, одетого в широкие брюки кораллового цвета, салатовую тенниску, держащего табличку «Pogodin», и направился к нему, помахав рукой.

— Ас-саляму алейкум! Ахлян уа сахлян! — поздоровался араб и, сложив руки на груди, слегка поклонился. Затем перешел на ломаный английский: — Меня зовут Махмуд, я буду вашим водителем и гидом. Сейчас отвезу вас в гостиницу.

— Уа-алейкум ас-салям! — Дмитрий щегольнул выученным арабским выражением, но, видимо, что-то было не так, поскольку на губах араба промелькнула ироничная улыбка. «У тебя английский тоже не совершенен», — мысленно парировал Дмитрий.

— Как вы долетели? Все было хорошо?

— Ашкурука, хасанан, — упрямо совершенствовался в языке Дмитрий.

Осмотревшись, он увидел под арабской вязью надпись на английском — «Банк», указал рукой в ту сторону и перешел на английский:

— Я хотел бы обменять валюту на местные деньги.

— Не рекомендовал бы я здесь менять деньги, тут в три раза ниже курс, чем у менял на базаре. Гостиница у вас оплачена, а завтра я помогу провести обмен на рынке.

— Разве здесь не безопаснее это сделать?

— Со мной можете не волноваться и быть уверенными в своей безопасности, — многозначительно и твердо произнес Махмуд.

— Виталий сказал, что тебе можно доверять. Ладно, последуем твоему совету.

Махмуд ухватил за ручку чемодан на колесиках и бодро направился к автоматическим стеклянным дверям.

Хартум встретил прибывших пассажиров изнуряющей жарой, неожиданной для вечернего времени. Тут было значительно жарче, чем в Каире. Ко всему, в тяжелом раскаленном воздухе явственно ощущался вкус пыли и песка, заскрипевшего на зубах.