Темный рассвет - [23]

А вот и перестану!

— При чем тут мои родные? Просто в Равьенн очень много дел.

И не только в Равьенн. Занятия магией тоже никто не отменял.

— Может быть, стоит самой им написать?

— Кому — им? Винсенту, который выдаст очередную отповедь в трех томах? Да ее ни один почтальон не возьмется доставить!

Анри улыбнулся, но ничего не сказал. Только подхватил из экипажа огромную корзину.

Под ногами похрустывала мерзлая земля, подтаявшая корочка льда блестела на солнце. В глубокой выбоине поверх воды растянулась ледяная паутинка, в ее узоре отчетливо виднелся потемневший дырявый лист. Солнце слепило глаза, заставляло жмуриться — низкое и яркое. Софи уже пробилась к первому прилавку со сладостями: верткая, она проскользнула между толкающимися детьми и уцепилась за край так, что сдвинуть ее не представлялось возможным.

Да, она определенно своего не упустит.

— Зачем ты поддерживаешь в Софи ненужную надежду? Мы не сможем поехать в Мортенхэйм, и тебе это прекрасно известно.

— Не сможем, если отправим леди Илэйн письмо с отказом. Насколько мне известно, мы его пока не писали.

Я вздернула подбородок.

— Значит, напишем! Вот сегодня приедем и напишем!

Почему только так тоскливо стало?..

Пряники на прилавках были самые разные: расписные фигурки с веревочками, которые во время Праздника Зимы можно повесить на ель, или же огромные, размером с праздничный торт, с густой сладкой глазурью. Такой же липкой, как обращенные на нас взгляды горожан и приезжих. Не успели мы приблизились к самым многолюдным лоткам со множеством сортов сыра, как продавцы уже наперебой предлагали попробовать именно у них. В рядах действительно было море всего: домашние вина и настойки, мед, варенья и соленья, самодельные игрушки и фигурное мыло. Даже у меня глаза разбежались, что уж говорить о Софи — она перебегала от прилавка к прилавку. Там, где было для нее высоко, поднималась на носочки. А потом замерла у лотка с красивыми куклами в роскошных платьях. Каждая неповторима, как произведение искусства. Меня они никогда не прельщали, но если Софи нравится…

Что ни говори, а большие глаза она тоже умела делать.

— Можно мне вот эту? — указала на рыжеволосую красавицу в ярко-зеленом платье.

— Если и писать, то только Луизе.

Не сразу поняла, что сказала это вслух.

— Луизе не стоит.

— Почему это? — я с удивлением посмотрела на мужа.

— Потому что ты поставишь ее в крайне неловкое положение. Выбирать сторону между любимым мужем и лучшей подругой — не самое приятное занятие.

Анри расплатился, и счастливая Софи спустя несколько минут осторожно прижала к себе сверток в хрустящей, приятно пахнущей бумаге. Она больше не бежала, осторожно шла в сторонке от основной толкотни, а наша корзинка постепенно наполнялась. Я подумала о том, что могла бы привезти Винсенту бутылку игристого вина, Луизе — интересный гребень с яркими самоцветами, матушке и Лави — шелковые платки.

— Хочешь что-то купить? — Анри внимательно посмотрел на меня.

Я покачала головой.

— Тереза, в чем дело?

— Ни в чем.

Муж остановился, взглянул пристально. Кажется, придется сознаваться.

— Подумала про подарки родным.

— Так выбирай все, что хочешь.

Как-то незаметно «все, что хочу» перекочевало в еще одну корзину, которую нам тоже пришлось купить. Корзина была весомой, а вот на сердце полегчало.

— И кому же ты предлагаешь мне написать?

— Напиши Лавинии.

— Лавинии? Но она еще ребенок!

— Для тебя она еще ребенок. А на самом деле уже полгода как девица на выданье. И именно у нее нет никакого интереса во всей этой ситуации.

Гм. А ведь он прав.

Кто-то из малышей закапризничал, но тут же получил от мамаши затрещину и залился оглушительным ревом. На них оглянулись все, даже дети, которые до этого липли к прилавкам с игрушками и леденцами, с криками бегали друг за другом, не смущаясь суровых окриков родителей. Только мальчишка лет семи указывал пальцем в небо. Проследив за ним, я увидела бумажного змея, подхваченного порывами ветра и стремящегося взлететь выше деревьев.

Взгляд в сторону леса разбудил воспоминания о встрече с Иваром. Стало немного грустно от того, что так и не получилось нормально попрощаться. Не знаю, можно ли назвать другом того, с кем вас свело… гм, задание. Но по нему я действительно скучала, по его шуткам, улыбкам и по нашим словесным дуэлям тоже.

Интересно, где он сейчас?

Мысли об Иваре плавно свернули на тему, от которой я упорно отгораживалась. От лорда Фрая вестей по-прежнему не было, но это не значит, что я о нем забыла. В последнее время, особенно после того, как Анри рассказал мне про Комитет, только и думала, как бы удачнее подойти к разговору про мое шпионское прошлое. В том, что оно прошлое, я ни капельки не сомневалась — если бы от меня еще что-то требовалось, не отозвали бы Ивара, а меня уже забросали бы инструкциями. Но пирамидка не оживала, и я убрала ее с глаз долой — пылиться на полке гардеробной вместе с сережками и зеркальцем. Подальше от недремлющей совести.

— Ты снова где-то очень далеко, — Анри улыбнулся, притягивая меня к себе.

— Думаю, что написать Лави.

— Напиши правду. Не бойся говорить о своих чувствах, Тереза.

Не так уж это и легко — говорить правду, особенно учитывая, что я проверяла кабинет мужа и передавала информацию о Лиге с его слов лорду Фраю. После визита Винсента и ссоры из-за Равьенн усугублять не хотелось: если он так отреагировал на подарок Эльгера, даже думать страшно, что сделает после такого признания. К тому же, Анри быстро сложит все переменные, и стрелочка укажет на Ивара. Не знаю, какие отношения между Комитетом и Королевской службой безопасности, но… имею ли я право так подставлять друга?