Тёмный посредник - [38]

— Паршиво, — отметил я. — И что теперь делать?

Сказанное меня не обрадовало. Даже прямо-таки огорчило. Ну что за бред? Я же взрослый человек (пусть и только душой), а меня в какой-то приют хотят запихнуть!

— Да погоди паниковать, — постаралась меня успокоить сестра. — Всё кончено, что ли, теперь? Вон, дядя Витя есть. У него — и работа и всё. Ему точно не откажут.

— А он согласится?

— Согласится, почему нет? Он всегда нам помогал.

Помогать-то, может, и помогал, вот только я этого дядю Витю почти не помнил. Так, заходил пару раз, о чём-то с отцом болтал на кухне, конфет приносил нам с братом. Этим моё представление о нём исчерпывалось.

По телевизору показывали какой-то чёрно-белый фильм. Лёхи всё не было, и мы с сестрой сидели и смотрели. Я предложил сбегать в магазин за хрустящей картошкой (которые заменяли тут чипсы), оделся и вышел.

Истинная причина моего ухода заключалась в другом: я просто не знал, о чём разговаривать с сестрой. Молчание казалось напряжённым, и я чувствовал себя не в своей тарелке. У Денисам с Машей были хорошие отношения: хоть и редко виделись в последнее время, но когда случалось встретиться, могли подолгу болтать на разные темы, буквально, ни о чём. А я не мог, мне было нечего сказать. И я боялся. А чего конкретно — сам не понимал. То, что Маша не признает во мне брата? Казалось бы, что мне до этого? А может, беспокоило то, что разрушу эту семейную идиллию? Я вдруг явственно почувствовал, что здесь я — чужой, я завладел не своим телом и живу не своей жизнью. И воде как обманываю тех, кому Денис дорог… Словом, я сам затруднялся объяснить себе то, что грызло меня изнутри.

Я спустился вниз, вышел на улицу. У подъезда торчал «рубленый» бежевый седан среднего класса — одна из тех безликих моделей, довольно часто встречающиеся на дорогах Москвы. Несколько фирм выпускали подобные авто, которые почти не отличались друг от друга.

В данном случае, это была машина марки «АМО», её особенностью являлись узкая решётка радиатора с квадратным логотипом посередине и треугольник окна позади задней двери. Автомобиль этот предназначался именно для среднего класса: богатые на таких кататься не станут, а бедным подобная модель не по карману.

Во дворе нашего дома, где жили сплошь бедняки, подобные машины я прежде не видел. Возле подъезда стояли несколько малолитражек, отдалённо напоминающие наши «Жигули» и «Лады» или старьё с дутыми кузовами понтонного типа, которые уже лет пятьдесят не выпускались.

Но я бы даже не обратил внимания на машину, если бы водительская дверь не открылась, и оттуда не вылез мужчина в плаще и шляпе. Он махнул мне рукой, и я тот час же узнал его: капитан Лаптев.

Я остановился. «Бежать», — первая мысль. «Куда?» — вторая. После всего случившегося в последние дни, я до ужаса боялся обнаружить возле своего подъезда полицейское авто. И вот этот момент настал. Правда, представлял я его немного иначе. Бежать было некуда, и я просто подошёл к капитану и поздоровался.

— Извини, что снова отвлекаю, — вежливо проговорил капитан, — но появились новые данные по твоему делу, и я хотел бы задать ещё несколько вопросов. Не против?

Я почесал затылок.

— Уделю минуту.

— Отлично, садись.

Я помедлил. В этот раз капитан не зашёл домой, а почему-то подстерегал у подъезда. Что-то тут не то… Я сел рядом с водителем, дверь закрывать не стал.

— Скажи, Денис, — начал капитан. — Где ты был вчера между десятью и одиннадцатью часами утра?

— А это тут при чём? — вопрос заставил меня не на шутку занервничать. Ведь именно в одиннадцатом часу и произошла драка, закончившаяся столкновением с полицией. — Как это касается моего дела?

— Напрямую. Так где?

— Нет уж, извините, я не на допросе, и отвечать не стану.

— Хочешь проехать в участок? Это можно устроить.

— А меня в чём, собственно, обвиняют?

— Пока ни в чём. Мне просто нужны ответы.

— А раз ни в чём, так почему я должен отвечать? — ощетинился я. — Нет, так не годится.

— Хорошо, начнём издалека, — капитан Лаптев порылся во внутреннем кармане плаща и извлёк фотографию. На фотографии была запечатлена чья-то рука, на которой кровью нарисовали знак.

— Знаешь, что это такое? — спросил полицейский.

Я отрицательно покачал головой.

— Я порылся в кое-какой литературе. Найти было непросто, но я нашёл. Известны случаи, когда души умерших возвращались в мир, чтобы, например, преследовать обидчика или пытаться завершить незаконченные дела. Так вот, это знак налагает запрет на возвращение души. Зачем его нарисовали — понять можно. Но я задался вопросом: а кто это мог сделать? Однозначно, человек, обладающий «духовной силой». Так ведь?

— К сожалению, я не помню, — ответил я. — Вполне возможно.

— Да, конечно, не помнишь… Но вот что ещё более странно: как ты вернулся?

— В смысле? Я же был в коме.

— Но на твою душу наложили заклятие, она не должна была снова оказаться в теле.

— А откуда я знаю? Знак не сработал, его не правильно нарисовали. Мало ли, в какая причина? — я старался сохранять спокойствие, но внутри царила паника. Какого чёрта? Что этому полицейскому надо? Он что-то знает? Меня раскрыли и сейчас арестуют?