— С того света достану, гнида, — процедил Денис.
Молодой князь рассмеялся:
— Это вряд ли. Но можешь тешить себя надеждами, можешь даже попробовать, — он схватил парня за волосы и, приподняв его голову над землёй, заглянул в глаза. — Вот только будешь рыпаться — я ещё раз приду. И тогда сегодняшний вечер тебе покажется не самым худшим в твоей жизни, — он приблизил своё лицо к лицу Дениса и сказал тихо. — Я могу всю твою жизнь превратить в ад. Но пока, пожалуй, пощажу. Можешь не благодарить.
Он поднялся.
— Что, Боря, закончил? Ладно, остальные — потом. Поехали домой, холодно сегодня, — Вениамин Куракин достал носовой платок, вытер руки, словно дотронулся до чего-то грязного.
Денис лежал на асфальте и смотрел, как князь и трое телохранителей идут к машине. Борис волок за волосы Веру, над которой только что надругался.
Сказать, что Дениса переполняла ярость — ничего не сказать. Он был готов грызть землю — так его раздирали ненависть и боль. Парень вскочил, ринулся к князю.
На пути были двое охранников. Они обернулись. Один вытащил пистолет (который уже убрал), но выстрелить не успел. Денис ударом предплечья отбил руку со стволом и костяшками пальцев треснул мужчине в кадык. Охранник схватился за горло и захрипел. Второй тоже достал оружие. Денис зафиксировал его запястье. Удар локтем в плечо — в руке охранника что-то хрустнуло, и тот заорал от боли.
Куракин был следующим. Он обернулся. Денис метнулся к нему, и в тот же миг его отбросило назад, как от удара невидимого кулака. Денис оказался на асфальте, а князь смотрел на него с упрёком, словно говоря: «Ну зачем же ты сопротивляешься? Какой в этом смысл?». В руках дворянина блеснул небольшой пистолет. Вспышка. Воспоминание оборвалось.
Я поднялся и сел на кровать, я был в шоке от того, что открыли мне чертоги памяти моего нового тела. Я чувствовал гнев. Я хотел забыть увиденное, но не мог. Лица вонзились в память: ухмыляющаяся физиономия князя Куракина, заплаканное лицо Веры, каменная морда лысого телохранителя. Их невозможно было вытравить из головы. Теперь-то я знал, кому и за что надо отомстить.
А потом я задумался о том, как сильно встрял. Моей целью оказались не какие-то забулдыги или уличная шпана, как это представлялось исходя из слов Дениса, а дворянин и его подручный. Это серьёзно усложняло задачу, делая её практически невыполнимой.
Большинство аристократов жили за стеной, а если и выезжали за предел своего мирка, то только в сопровождении вооружённой стражи. К тому же они ещё и обладали магическими способностями. Не все, конечно: были так называемые «серые» дворяне, которые магией не владели, но Куракин — точно не из таких. Денис испытал это на собственной шкуре. Что ж, Эстер не соврала: магическими способностями в этом мире действительно обладали немногие. Вот только эти немногие почти все относились к высшему сословию. Какие ещё сюрпризы приготовил мне этот мир? Что ещё мне не досказали?
Лёха, увидев мой растерянный вид, спросил, всё ли в порядке. Я велел заниматься уроками, оделся и вышел из квартиры, надеясь, что на свежем воздухе смогу развеяться.
Лифт не работал (такое тут периодически случалось) — пришлось топать по лестнице. Стены лестничной клетки, разумеется, пестрели от граффити, повсюду валялись окурки и прочий мусор, и чем ниже я спускался, тем грязнее становилось.
Снизу доносились голоса: на ступенях где-то в районе девятого этажа сидели несколько подростков. Не зная, что ожидать от местного контингента, я приготовился к худшему.
Когда я приблизился, все трое уставились на меня так, словно увидели призрака.
— Дэн, ты что ли? — с каким-то глупым выражением на лице спросил длинный худой малый. — А мы думали, ты в больнице ещё.
Оказалось, Денис знал этих ребят, и я вздохнул с облегчением: угрозы они не представляли. Мы перекинулись парой слов. Пацан, что был одет в кожаную курточку, похожую на рокерскую косуху, спросил, доделал ли я мотоцикл. Это был Сеня — давний приятель Дениса. Именно через него Денис достал своего железного коня. Сеня шарил в мотоциклах, у него и самого имелся подобный агрегат, тоже старый, но попроще — одноцилиндровый малокубаторный дорожник. Сеня сказал, что знает, куда можно сгонять покататься, где «шавки» не затормозят (так на местном жаргоне называли полицейских), и я ответил, что постараюсь найти время, и поспешил уйти. На болтовню сейчас был не настроен совершенно.
На нижних этажах свет не горел, и потому спускаться пришлось в кромешной тьме. Я уже добрался до второго этажа, когда раздались тихие голоса. Прислушался: то ли шёпот, то ли звериный рык. Их было много, и звучали они словно из моей собственной головы. А потом перед взором мелькнула какая-то тень, хотя вокруг царила тьма. Казалось, тут кто-то ещё есть помимо меня. Стало страшно. Я попятился и прижался к стене.
«Спокойно, это всего лишь глюки, — уверил я себя. — Наверняка, последствия ранения. Подумаешь, голоса мерещатся. Сейчас всё пройдёт».
Голоса смолкли. Внизу грохнула входная дверь, и мимо прошли мужчина и женщина, светя фонариками. Они подозрительно посмотрели на меня, а когда поднялись выше, я услышал, как женщина посетовала, что в подъезде развелось много наркоманов.
