Темный огонь - [63]

Его ум продвинулся в ее, прорываясь через каждый барьер, пока они полностью не соединились в один. Она чувствовала тепло собственной кожи, изящный экстаз своих тугих, горячих, бархатных ножен, обхвативших его, выпуклость, скользящий по нему, своей крови, горячей с жизнью и светом, текла в него, радость и иссушение огня, его жадного голода и ужасной потребности. Она видела эротические изображения в его голове, вещи, которые он сделает с ней, вещи, которые он хотел, чтобы она сделала ему. Она видела его железную волю, его непримиримое решение, его жестокость, его беспощадный, хищный характер. Он видел ее страхи, ее скромность, ее слепую веру в него, ее потребность убежать. Он чувствовал небольшой дискомфорт ее тела в его толщине и немедленно изменил свое положение с ее учетом. Он накормил ее собственную страсть своею, строя огонь между ними, пока это не бушевало беспорядочно.

Дарий был везде, где она была. В ее теле, в ее уме, в ее сердце и душе. Они разделяли ту же самую кровь. И, поможет ей Бог, она ни в чем не могла отказать ему. Не тогда, когда он поднимал ее выше, растя в ней горячую волну, его скользкое тело в поту, его рот в безумстве голода и потребности. Это была самая эротическая вещь, с которой она когда-либо сталкивалась. Темпест не заботилась, возвращалась ли она когда-либо к себе. Она летела высоко, насыщая его ужасный голод впервые за все его столетия жизни.

Ощущение власти, которая она получила была невероятно. Она была в его уме, знала, что она давала ему сладкие муки, литой огонь. Знала, что это бушевало в нем, как это было в ней. Она сдалась ему полностью, не сдерживая ничего, ее ногти на его спине, ее мягкие вскрики, просьбы о большем у его уха. Она хотела, чтобы это был он, хотела отдать ему это изящное мучение.

Ее ресницы трепетали, и она качала в колыбели его голову, ее тело двигалось с его, быстрее и тяжелее до тех пор, пока она не затряслась от удовольствия, обломки взрыва, пока он благополучно не поймал ее в свои руках. Он лизнул языком по булавочным уколам на ее коже, закрывая крошечную рану, которую оставили его клыки. Его тело сжималось и бушевало для освобождения, горящие с ужасной потребностью, которое только она могла заполнить. Он был в ее уме, и он взял на себя управление, приказывая, чтобы она делала, когда он предлагал цену, не позволяя ей думать или знать то, что он спрашивал.

При первом прикосновении ее рта на его груди его тело содрогнулось с усилием справившись самообладанием. Это должно было быть. Она должна была закончить ритуал, вручить себя в его хранение навсегда. Ее язык пробовал его кожу, прикосновение, столь эротичное, что его руки сжали ее бедра, что он мог бы похоронить себя глубже, даже труднее, чем прежде. Ее зубы дразнили очищением и он услышал свой собственный хриплый крик. Тысяча лет в нужде. Это время должно было быть его.

Дарий удлинил ноготь, чтобы порезать свою грудь, затем поймал ее затылок и прижал ее к себе. Ее рот перемещался, как он приказал; ее горячие ножны, гладкие и мягкие как бархат, требовательно напряглись, сжимая и меся, пока его тело не сжимало и не толкало беспомощно, бессмысленно, настойчиво в ее, проливая свое семя глубоко в ее пределах, требуя ее всегда.

Он произносил ритуальные слова. Он должен был сказать их вслух. Должен был скрепить ее с ним, сделать их одним целым. Его потребность повторить слова была так же срочна, как взятие ее тела. Это было столь же примитивно и инстинктивно как голод, чтобы взять ее жизненную силу в его тело и дать ей его в обмене.

- Я нарекаю тебя своей Спутницей жизни. Я принадлежу тебе. Я предлагаю тебе свою жизнь. Я даю тебе свою защиту, свою верность, свое сердце, свою душу и свое тело. Я обещаю беречь то, что тебе принадлежит. Твоя жизнь, твое счастье и благополучие будут превыше моих. Ты моя Спутница жизни, связанная со мной навечно и всегда под моей защитой.

Он бормотал слова выше ее головы, когда он качал в колыбели ее, когда его сильная, древняя кровь текла в ее теле как и его семя, взорванное в нее. Власть древних слов окружила ее, просачивался в нее, чтобы закрепить ее душу, ее ум, и ее сердце к ему, чтобы связать ее с ним безвозвратно.

Глава Девятая

Темпест медленно открывала свои глаза, вяло, сексуально. Дарий улыбнулся ей, мягко прикоснулся своим пальцем к ее раздутым губам, поймал рубиновую каплю ее крови на подушке пальца и поднес ее к собственному рту. Она мигала, чтобы сфокусироваться на нем. Ее тело было слито с его; она могла чувствовать его, толстый и тяжелый, похороненный глубоко в пределах плотности ее ядра. Его улыбка была ленива и пресыщена, его черные глаза, содержащие мужское удовлетворение, что он сделал настолько больше, чем, просто понравятся ей. Он смотрел, как будто он мог бы начать мурлыкать по его собственному мастерству.

Темпест нашла свою улыбку, колеблющуюся слишком близкий к поверхности. Он двигался с медленными, вялыми ударами, которые держали высокую температуру, опаляющую ее тело, держал ее соски, прижавшие к мышцам его груди. Мерцающие огни от сотен свечей освещали прекрасный блеск пота на его коже. Его длинные волосы были влажными, падая вокруг его лица, предоставляя ему вид пирата. Она приподнялась и мягко проследила жесткую линию его челюсти.