Темный оборот луны - [24]

-- Ну и нравы у вас тут, - сказал Виталик, поежившись, и боязливо оглядываясь на черное окошко, точно в них сейчас могли возникнуть злые собаки вместе с хозяевами.

-- Нравы как нравы, - сказал Витька. - Это не нравы, а обычная борьба за существование, - он назидательно поднял ножик и исчез. Холодильник клацнул еще раз. - А нравы да, нравы у нас такие, я вот иду сегодня, смотрю, двое в подворотне, пыхтят, я думал, они убивают друг друга, а оказалось - в футбол играют... Я понимаю, что не стоит все делать своими собственными руками, конечно, надо отучаться... Куда деваться, воспитание такое, привык все делать сам... Соседи нервные попались, сволочи, по-человечески не умеют отношения выяснять...

-- И много у них собак осталось? - спросил Виталик. - Это я просто к тому, так, стоит ли на улицу выходить...

-- А не волнуйся, - сказал Витька. - Они уже успокоились. Я им сказал, какой будет следующий шаг... Сиреневый тумааан...- он замурлыкал под нос какую-то мелодию.

Виталик тяжело вздохнул.

-- Чего ты там возишься, - сказал он, потянув молнию на сумке. - Я все привез.

-- Ах ты. Извини. Я ж забыл, что ты богатая столичная штучка. И что там у вас пьют теперь?

-- Да все то же, - сказал Виталик.

-- Ты ж знаешь, - почти извиняясь, сказал хозяин, уже без первоначального куража, появляясь с двумя тарелками. - Меня всегда какие-нибудь приключения находят...

-- Знаю, - согласился Виталик, ставя на стол бутылку "Топаза".

Через несколько часов эта бутылка уже пустая стояла под столом, тарелки с салом и колбасой и две банки местной говяжьей тушенки - в стеклянных банках - с торчащими оттуда вилками тоже стояли полупустые, а они начинали вторую, сидя друг против друга. За окном посвистывало, и Виталик время от времени ежился, когда из оконной щели особенно дуло в спину.

-- Не могу, Витьк, - говорил Виталик. - Ну не могу. Я чувствую, что деградирую, каждый день чувствую. Я же не этому учился. Я же не этим хотел заниматься. Не все могут торговать. Не все могут быть деловыми людьми, понимаешь? Кому-то дано. Кому-то нет. Раньше нас все заставляли общественной работой заниматься. Ну не могут все заниматься одним и тем же! Теперь те же люди нас заставляют заниматься капитализмом. Не могу я! Я сопьюсь, если буду торговать. Точно сопьюсь. Может, если бы меня с детства к этому готовили, так получилось бы. Но я уже знаю, как заниматься другими вещами. Поздно, все. Я отравленный. Меня теперь либо отстреливать надо, либо гнать из страны. Вот я и еду, пока не отстрелили. Что ты все "колбасный эмигрант", "колбасный эмигрант"... "какие возможности"... Все не так. У меня возможностей нет. Ты смог, и слава богу. Я не могу. Что я тут буду ловить? Холод? Нищету? Бандитов?.. Соседу вечером бутылкой по голове засветили прямо у подъезда... в семь вечера... Не могу!

-- Я не смог... - хмуро протянул Витька, подпирая щеку рукой. - Меня жизнь заставила... Тебя бы заставила - и ты бы смог...

-- Нет, - категорично ответил Виталик, мотая головой. - Честь тебе и хвала. Я бы не смог. Я бы бомжом на вокзале стал. Я знаю, нечем гордиться. Ты бы стал классическую музыку сочинять, если б эта самая жизнь тебя заставляла? Или китайский язык за день выучить? Или корень квадратный в уме за секунду считать? Есть предел у каждого. А кто-то может, я ж не спорю.

-- И я не спорю, - сказал Витька. - Я разве что говорю? Езжай...

-- Да и эта вся деятельность... - продолжал Виталик. - Все бизнесменами заделались и пальцы гнут... Да тут уже ничего никогда не будет! Все! Сейчас все разворуют, свалят, тут тундра останется! Выжженная земля... Потом уже поздно будет. Вот ты. Ты чего тут сидишь? У тебя бы там были такие возможности!...

Витька облизал вилку с глубокомысленным видом.

- Кто-то покидает корабль первым, - проговорил он философски. - А кто-то последним. Кому что.

-- Ну-ну, - сказал Виталик, обидевшись. - Утешай себя этим. Сдохнешь тут... Ты бы ехал хоть в Москву, - Витька усмехнулся. - Ну что ты ухмыляешься? Сейчас проблем нет, вон, Шамиль Басаев по Москве ходит. Тебе за деньги сто паспортов выдадут. У моего шефа партнер в федеральном розыске, так хоть бы хны. По всем людным местам, по всем кабакам шляется... от телекамер только шарахается, они тут с шефом на презентацию ходили, он там все под стол падал... Да господи, у нас таможенный брокер десять паспортов на разное имя в кармане носит, и все десять настоящие. Откуда ты знаешь, может, и дело-то твое давно закрыли? Ты узнавал?

Витька покачал головой и в такт движениям потыкал вилкой в банку, скрежеща по стеклу.

-- Вот видишь, не узнавал, - продолжал Виталик. - Лет сколько прошло. С тех пор уже столько преступлений совершилось, что твое просто невинная шалость. В Москве сейчас стреляют каждый день на каждом углу, вот, кому-то надо вспоминать, что пять лет назад кто-то там из окна по пьянке выпал. Если уж у тебя здесь бизнес, то в Москве ты еще не так развернешься. Ты же умеешь!

Витька снова покачал головой.

-- Бизнес у меня... - проговорил он. - Что у меня - деньги шальные? Я, знаешь ли, кредитов не присваивал, у бабушек пенсию не воровал. Я же вкалываю, света не вижу, я все своими руками, своим горбом, понимаешь? У меня все чисто - кроме собственного документа, и это знает, кто надо, и дай бог ему здоровья, что он этим не пользуется... Я людей не гублю, я каждую копейку честно заработал... Я как проклятый тут кручусь! Москва... ну и что мне делать в Москве? Здесь я человек, я себя уважаю, и меня уважают...