Темный менестрель - [25]

Встречу армий Запада (эльфы Валинора и Средиземья) и Севера (Моргот и его слуги) назвали впоследствии Великой Битвой и Войной Гнева. На поле боя высыпали все вооруженные силы Моргота, а было их бесчисленное множество, не помещавшееся даже на равнине Анфауглит и весь Север был охвачен пожаром войны. Но у Моргота не было шансов. Балроги, за исключением тех, что успели попрятаться в недоступных пещерах в глубинах земли, были уничтожены, несметные легионы орков таяли, словно солома, охваченная яростным пламенем, или гонимые ураганным ветром листья. Выжило их совсем немного, так что в последующие годы они мало беспокоили обитателей Средиземья. Жалкие остатки трех дружественных эльфам человеческих родов сражались на стороне Валар, сполна отомстив за смерть Барагунда и Барахира, Гальдора и Гундора, Хуора, Хурина и еще многих других своих правителей. Однако значительная часть людей, недавно пришедших с востока под предводительством Ульдора и других вождей восточников, встала на сторону Врага, и эльфы никогда об этом не забывали. Видя, как погибает цвет его воинства, Моргот затрепетал, но не осмелился вступить в бой лично. Вместо этого он пустил в ход свои последние резервы: из пещер Ангбанда на свет выползли Рамалоки — крылатые драконы, каких никто доселе не видывал. Их атака была такой неожиданной и яростной, что войска Валар были отброшены назад, ибо выход драконов сопровождался громом и молниями, не говоря уже о бушевавшем, словно в преисподней, огне. И в этот час с небес спустился корабль Вингилот, сиявший ровным белым светом, а вокруг него собралось огромное множество небесных птиц, возглавлял которых орел Торондор. В воздухе произошла великая битва, длившаяся весь день и всю долгую, исполненную тревог ночь. Незадолго до рассвета Эарендиль сразил Анкалагона Черного — самого свирепого из драконьей армии, и тот рухнул с небес на пики Тангородрима, попутно обрушив их. И когда взошло солнце, воинство Валар восторжествовало, ибо почти все драконы оказались повержены, укрепления Моргота были разрушены, и силы Валар спустились в глубокие подземелья, чтобы добить всех, кто там еще мог скрываться. Моргот оказался в ловушке, но достойно принять поражение не пожелал. Он бежал в глубочайшую из своих нор и оттуда принялся умолять о мире и просить прощения, но его сбили с ног, повалили на землю лицом вниз и заковали в те самые цепи Ангайнор, в которых ему прежде уже довелось побывать. А железный венец его приспособили под ошейник, тяжесть которого потянула голову Моргота вниз, словно камень на шее. Однако предварительно из венца вынули два оставшихся сильмариля, ясным светом засиявших под открытым небом, камни поручили заботам вестника Валар — Эонве. Эонве, от лица Повелителя Валар, призвал всех эльфов Белерианда покинуть Средиземье и вернуться в Аман. Однако Маэдросу с Маглором это предложение не пришлось по душе, и они стали готовиться, пусть и с большой неохотой, к отчаянной попытке исполнить свою пресловутую клятву. Ибо за сильмарили они готовы были драться даже против победоносного воинства Валинора, даже если это означало — вдвоем против всего мира. В общем, они послали Эонве требование немедленно вернуть сильмарили, что в давние времена были созданы их отцом, а затем украдены Морготом. На это Эонве отвечал, что право обладания творениями их отца они утратили из-за множества непростительных деяний, совершенных ими в ослеплении клятвы, и в первую очередь — из-за убийства Диора и нападения на Гавани Сириона. Свету же сильмарилей предстояло отправиться на Запад, откуда он и был взят изначально, и Маэдрос с Маглором также должны были вернуться в Валинор и ждать решения своей участи, ибо лишь Валар, Эонве отдаст священные камни. Братья отступили на время. Маглор пытался уговорить старшего брата передумать, но тот решил рискнуть и забрать камни силой. И вот переодевшись и замаскировавшись, они пришли ночью в лагерь Эонве и пробрались туда, где хранились камни. Убив охранников, они забрали сильмарили, но тут весь лагерь поднялся на ноги, и братьев окружили. Они приготовились подороже продать свои жизни, но Эонве запретил своим воинам убивать сыновей Феанора, никем не остановленные, они бежали прочь, унося с собой сильмарили. Каждый из них взял себе по камню, решив так: — Раз один из сильмарилей утерян для нас, а осталось два, как и нас самих, то совершенно очевидно, что наследство придется разделить поровну. Но сильмарил нестерпимой болью жег руку Маэдроса и тот осознал правдивость заявления Эонве о том, что они потеряли право на обладание сильмарилями, и что клятва их была тщеславна и напрасна. Исполнившись безысходности и сожалений, он бросился в ближайшую расщелину, в глубинах которой жарко пылал подземный огонь, он погиб, а сильмарил, что был у него с собой, провалился в самые недра Земли. Рассказывают, что и Маглор недолго терпел причиняемую сильмарилем боль в конце концов он бросил его в Море, и впоследствии долго блуждал по его берегам, напевая волнам песни, исполненные скорби и раскаяния. Ведь Маглор был одним из величайших певцов старины, уступая лишь Дайрону из Дориата, а к эльфийским народам он никогда более не возвращался. Не звезды в волосах — кристаллы соли, Жестокий свет ладони сжег до боли — Ты плачешь и поешь, Безумный Маглор, И песне этой вторит ветер с моря. Ты плачешь и поешь — и в этих песнях Печальных чаек стон и ветра вести О том, что не вернутся корабли Из Валимара — былое не воскреснет, — О том, что не вернется никогда... А губы жжет соленая вода, И не найти в ней утоленья жажды, И канут в Вечность каплями года. И не найти ответ, куда идешь — Твой след с песка смывает сонный дождь, Но песни звезд звучат в твоих балладах, И — знаешь ли ты сам, о чем поешь? Но песни звезд вплетаются в баллады, В молчаньи люди опускают взгляды... Безумный менестрель поет у моря: Хлеб и вино — вот вся твоя награда, Безумный менестрель... не пыль дороги — Шелка стелили Маглору под ноги, Был золотом расшит твой белый плащ, В молчании тебе внимали боги. Был золотом звенящим твой напев Во славу Королевы Королев... — Теперь безумцу бедная рыбачка Внимает, на песок у ног присев. Теперь безумцу — дальняя дорога: День или два — и снова от порога По белому песку брести без цели, И снова в кровь сбивать босые ноги. По белому песку — следы скитальца У моря, там, где край земли печальной: Звенящей лютни золотые струны Не тронут окровавленные пальцы. Нет у тебя ни славы, ни короны И нет меча — но кто безумца тронет? Есть только бесконечная дорога И песня — там, где край земли, у моря, И песне этой вторит ветер с моря, И плачет, и поет Безумный Маглор... Так сильмарили заняли назначенные им места: один в небесах, другой в огненном сердце мира, а третий — в морских пучинах.