– Это не слишком удачный план, – возразил Легион.
– Но почему?
– По ряду причин. Людей осталось слишком мало, уцелевшие, как правило, не сидят на одном месте, но постоянно перемещаются. Плюс делают они это небольшими группами, а то и вовсе поодиночке. Пара неудачных облав, и меня просто не станет. Нет, друг мой, мне нужен постоянный и надежный источник плоти. Только тогда я смогу полностью отдаться борьбе с мертвецами, не отвлекаясь ни на что другое.
– Но где же его найти? – удивился Владик, и тут же понял. Цитадель! Настоящее хранилище плоти, сотни живых людей, и все в одном месте.
Легион, похоже, понял, что его собеседник обо всем догадался, потому что сказал:
– Война не бывает без жертв. Чем смерть на поле боя отличается от смерти на разделочном столе? Кому-то неизбежно придется погибнуть, чтобы человечество выжило. И люди в крепости должны это понять.
– Я что-то сомневаюсь, что они поймут, – честно признался Владик. Приди кто-нибудь к нему, и предложи нечто подобное, Владик бы такого умника и слушать не стал. И это он не стал бы, добрый и кроткий. А вот человек менее гуманный за подобное предложение запросто может и голову оторвать.
– Они должны понять, – решительно произнес Легион. – В противном случае их, и все человечество, ждет гибель. В такие моменты здравомыслие и холодный расчет должны брать верх над эмоциями.
– Так вы хотите им это предложить?
– Да. И чем скорее, тем лучше.
– Нет, я все-таки думаю, что они откажутся. Они не согласятся добровольно умереть….
– Умрут далеко не все. Это важно. Мне понадобится одно человеческое тело в неделю. Это всего лишь пятьдесят человек в год. Не так уж и много. Плюс это количество неизбежно снизится за счет тех людей, что будут отлавливать мои охотники.
– Пятьдесят в год…. – протянул Владик. – Ну, все равно как-то немало.
– В любом социуме есть более ценные и менее ценные особи, – рассудил Легион. – Молодые и здоровые, способные дать потомство, разумеется, должны остаться жить, чтобы продолжать человеческий род. Но ведь есть старые, больные, есть асоциальные элементы, которые не приносят никакой пользы, а зачастую еще и вредят. Меня не волнует качество плоти. Пусть она стара, больна или отравлена алкоголем и наркотиками. Главное, чтобы она была живой. Остальное не имеет значения.
– Это я понимаю, – согласился Владик. – Но пятьдесят в год…. Ты сказал, что очищение может занять десять лет. Получается пятьсот человек. Это все, что есть сейчас в Цитадели.
– Да, но ты не учел многих факторов. Во-первых, люди плодятся, и делают это весьма интенсивно. В союзе со мной им не придется тратить время на оборону и отправлять за продовольствием вооруженные до зубов конвои. Плюс, очищая мир от темных сил, мы неизбежно встретим еще множество выживших, среди которых тоже будут и молодые и старые, и здоровые, и больные. Община не будет сокращаться, она будет расти. Разумеется, не дело скармливать монстру своих стариков и инвалидов, но стоит учесть и обстоятельства. Вам предстоит возрождать цивилизацию, то есть пахать на пределе сил. Старые, больные, немощные, будут только обузой, лишними ртами. Они будут отнимать у здоровых людей пищу и медикаменты, требовать заботы и ухода, и при этом не принесут никакой пользы. Вот ты, к примеру. Ты молод, относительно здоров и, очевидно, пригоден к размножению. Ты ведь пригоден?
– Да мне только дай волю! – поспешно заверил Владик. – Уж меня два раза просить не потребуется. Я как начну размножаться, так не остановишь.
– Вот видишь. Ты ценен, и тебя нужно сохранить. Но ведь есть и те, кто ценностью не отличается.
После этих слов Владик сразу подумал о Центе. Вот уж кого первого следовало пустить на переработку, так это изверга из девяностых. За всю свою жизнь Цент не сделал ничего хорошего, только вредил и паразитировал, терроризировал беззащитных и угнетал слабых. Цент отбирал у богатых и бедных, и отдавал все себе. Все его устремления были направлены лишь на то, чтобы отнимать и присваивать чужое. Для возрождающейся цивилизации Цент представлял серьезную угрозу, ибо желал видеть вокруг себя хаос и анархию, а с порядком и стабильностью боролся не щадя себя. Было очевидно, что Центу нет места в новом мире. Он реликт, пережиток темных времен, порожденный кошмарными девяностыми. Зверь, не знающий совести. Пустить его в светлое будущее, все равно, что пустить свинью в огород. Только эта свинья еще и саблезубая, плотоядная, свирепым нравом наделенная и гуманизмом не обремененная. Цент был разрушителем, он был воплощением первобытного хаоса. Он ввергал людей в муки паяльником и утюгом, бил их битой и ногами. Если уж очищать мир от всякой дряни, то начинать нужно именно с Цента.
– Я должен вас предупредить об одном человеке, – произнес Владик. – Он очень опасен. И даже если вы попытаетесь договориться с обитателями Цитадели, он приложит все силы, чтобы вам помешать.
– Правда? И кто же он?
– Его зовут Цент. И он ужасен. Кровавы дела его.
– Ну, один человек, я думаю, не представляет большой угрозы….
– Вот только не надо его недооценивать! – взмолился Владик. – Не надо! Вы не думайте так, что, мол, один человек, и наплевать на него. На Цента нельзя наплевать. Он за косой взгляд убить может, а уж за плевки….
