Тёмный Легендариум - [99]

Скиру только предстояло ощутить любовь, горькую, как морская вода, но, шагая за нагруженной телегой, он ещё ни о чём не подозревал.

Уже за дюжину полётов стрелы стал слышен гул базара и видна пыль от телег и повозок, спешивших на торг. С раннего утра начинал он шевелиться, и, взглянув сверху на пеструю ораву людей, можно было принять её за единое существо, протянувшее свои разновеликие руки на все стороны света.

Голос у ярмарки особый. Его также нельзя ни с чем спутать, как и объяснить, в чём, собственно, его особенность. Как в косу – ленты, вплетаются в него звуки привычные и знакомые уху, рождая нечто новое. Взявшись перечислять их, я непременно забуду или умолчу о части, ибо невозможно объять необъятное, но, хотя бы из любви к простым вещам, рождающим его, стоит попытаться.

Мычание коров, уставших и голодных; призывные крики купцов, хриплые и надрывные; конское ржанье; гудение рожков и дудок; смех, плач и визги детей; споры и перебранки; весёлые крики скоморохов и бродячих артистов; звон железа; просьбы нищих о подаянии; скрип колёс; возгласы и хлопки зрителей; смачные удары топоров торговцев мясом; пьяная брань; собачье бреханье; треск сучьев; молотки кузнецов; гудение пылких углей в горне…

Медленно продвигаясь сквозь торговые ряды, Скир впитывал этот гам, чувствуя себя в нём, как рыба в воде. Наконец, где-то с краю отыскалось свободное место. Через некоторое время к телеге подошёл осанистый немолодой мужчина. На нём были штаны из дорогой, отменно выделанной кожи, чёрная суконная куртка и тёмно-бордовый берет с украшенной драгоценными камнями эмблемой. Он шёл, вздыхая и косясь по сторонам, и всем своим видом выражая крайнюю досаду. Поравнявшись с Кроном, он взглянул на мешки и бросил полувопросительно:

– Зерно?

– Оно самое, ваше высоколордство, – ответил немного оробевший крестьянин, переводя взгляд со своего товара на знак на берете незнакомца и обратно.

– Пять монет, и отвезёшь, куда я скажу.

– Пять монет, ваше…?

– Вот дурачьё, – пробормотал человек и сунул оторопевшему Крону пять золотых полу нобилей: в три раза больше, чем тот рассчитывал получить. – Поедешь по северной дороге. Увидишь большой обоз. Спросишь Ривка, отдашь ему мешки.

Выбросив это всё скороговоркой, мужчина повернулся и быстро зашагал обратно вглубь рядов. Пока незнакомец говорил, скиров младший брат Гам, которого тоже взяли с собой, стоял, широко открыв рот. Теперь его прорвало:

– Дядь, а кто это был? А, дядь? А почему он так много заплатил? А чё он, а чё он тут руками размахивал? А? А почему он…

– Чё да чё, – отмахнулся Крон. – Любопытному на рынке оторвали нос в корзинке. Поехали скорей этот обоз разыскивать.

Скир постарался придать своему лицу беззаботный вид, чтобы скрыть волнение, охватившее его. Наконец-то он впервые столкнулся с посланцем неведомого мира, о котором столько мечтал. Юноша мгновенно узнал значок на головном уборе покупателя – окрещённые жезл и ключ, и башня на червлёном поле – отличительный знак распорядителей королевского двора. Его глаз подметил также кольцо с гербовой печатью и нашивки с баронской трёхзубчатой короной на куртке. И всё же кое-что в его поведении было непонятно: почему он поверил на слово и не послал с ними своего человека? Поразмыслив, Скир пришёл к выводу, что этого и не требовалось. Обмани кто-то из них королевского распорядителя, тот, верно, найдёт способ покарать их. Вскоре и отец подтвердил его догадку.

– Вот что, – сказал Крон, когда они немного отъехали, и палатки торговцев скрылись за поворотом, – на тот случай, если кто из вас не понял, почему мы счас тут едем, а не там зерно перепродаём. Хотя, ребятки, я вас растил и знаю: вы бы не поступили, как мошенники-конокрады, к примеру, или надувалы-купцы. Мы – честные люди. А, кроме того, это ведь был не простой торговец, у него на шапке знак королевского двора. С такими не шутят.

Где-то через час они увидели обоз. Десятки подвод стояли на поляне у дороги. Рядом паслись лошади, у костра сидело несколько человек, которые сообща варили похлёбку в большом котле.

– Мужики, есть тут где Ривк?

Мужики ответили дружным молчанием.

– Я говорю, – повысил голос Крон, – Ривк тут…

– Тут он, тут, – закричал парень в красной шёлковой рубахе, вылезая из кустов. – Кому Ривк нужен?

– Я, вот, зерно привёз.

– А. Вес, цена?

– Э, десять мешков, по пяти румов мешок, всего пять полуноблей, в общем.

Парень чирикнул несколько строк в длинном свитке.

– Ладно, грузи на свободные.

Немало было незанятых телег, но гораздо больше – набитых доверху мешками с пшеницей, просом, ячменём, овсом, рожью и кулями с мукой.

По дороге обратно им попались ещё пятеро таких же крестьян. Каждый спросил, нет ли впереди большого обоза. Отец весело насвистывал, радуясь удачной продаже; Гам болтал ногами и смеялся, надеясь, что дядька купит ему леденцов; Скир снова впал в задумчивость, столь свойственную для него.

«С одной стороны, – размышлял он, – королевский распорядитель скупает зерно. Наша ярмарка ничем не отличается от многих других в южных провинциях. Значит, такой обоз послали не к нам одним. Большая часть земледельцев продаёт излишки, оставшиеся с прошлых лет. Но покупают-то те, у кого зерна не хватает. Если нынешний урожай пропадёт, им нечего будет сеять следующей весной. С другой стороны, зачем понадобилось королевскому двору столько зерна? Вряд ли он резко вырос. Так что же?»