Тёмный Легендариум - [96]

Бывало, что он проводил там по несколько суток, запасшись едой и свечами. Сказать, что он увлёкся, значит не сказать ничего. Его лихорадило от жажды знаний. Но это было не всё. Он заболел рыцарством – тем прекрасным миром, в котором жили доблестные герои и ужасные злодеи, чудовища и дивные сказочные создания. В замковой библиотеке имелось множество рыцарских романов и стихов, и они стали главной страстью Скира.

Были здесь и труды по истории, географии, геральдике, астрономии, химии и колдовству. Последние мальчик откладывал, не читая, справедливо рассудив, что одними своими силами ему ничего не добиться. Отчасти это огорчало его, и, читая описание очередного магического поединка, он тяжело вздыхал, но быстро утешался, представляя себя на могучем коне, в сверкающих доспехах, с разящим мечом в руке. Подобные видения посещали его всё чаще и чаще, пока окончательно не поселились у него в голове.

Итак, Скир начал познавать мир. Целые океаны знаний раскинулись перед ним. Опасаясь захлебнуться в них, мальчик несколько поумерил свой пыл, но вскоре ему пришло на ум, что нет смысла запоминать всё без разбору. Наиважнейшее – вот тот крючок, на который можно поймать вожделенную рыбу. Но что есть наиважнейшее? К примеру, восстание северных провинций, страшная засуха трёхсотлетней давности или новые налоги? Скир понял, что его крючку не хватает наживки. И он нашёл её. Простейшее. В истории – это имена и годы правления королей; в астрономии – названия звёзд; и так далее. Кроме того, Скир решил сам вести записи. Он отыскал чистые листы, попросил у отца письменные принадлежности и взялся за дело.

Когда отец только-только начал прививать своему чаду любовь к наукам, Скир пыхтел, разбирая по складам одно за другим полковые донесения, приказы, рапорты и отчёты. Может быть, именно тогда чёткий и сухой военный язык въелся в него. Свои записи он вёл также, скупыми точными фразами описывая предмет. В сочетании же с высоким слогом трубадуров и труверов, поэзию которых мальчишка читал запоем и половину из которой учил наизусть, его манера изъясняться приобрела форму весьма странную, и уж вовсе не похожую на говор простых крестьян.

Множество томов было написано на неизвестных Скиру языках, и он кусал губы от досады, что не может проникнуть в их тайны. Однако и здесь ему повезло. Как-то он наткнулся на несколько книг, на каждой из которых крупными буквами было выведено: «Словарь». Вот когда проявилось истинное упорство этого бедняка-самоучки. Легко ли ему было понять, что такое транскрипция, если он не знал, что такое звук?! Что такое артикли, когда в его родном языке их отродясь не имелось?! Но чем серьёзней становились преграды, тем он сильнее вгрызался в них, одержимый под час каким-то маниакальным исступлением, словно от этого зависела его жизнь.

Пожалуй, имей Скир от рождения титул и богатство, тяга к знаниям могла сгубить его. Лишённый борьбы за существование, каждодневного напряжения сил, препятствий, которые надо было преодолевать, он бы или пресытился даровыми трофеями и, потеряв в жизни цель, стал ещё одним богатым ублюдком, или полностью ушёл в свой мир, сделавшись затворником, и вскоре позабыл простые радости жизни. Но ни титулом, ни богатством Скир не обладал, зато он получил от рождения решительность, волю и твёрдость. То, что он узнал, не лежало в нём мёртвым грузом. Изучая астрономию, он научился ориентироваться по звёздам; просматривая книги по навигации и картографические справочники, он узнал о течениях и миграции рыб и смог предсказывать благоприятные для ловли дни. Главное его сокровище – прекрасный мир рыцарской эпохи – ещё не было востребовано, но мальчик верил, что придёт и его час.

Так прошёл почти год. В начале мая отец решил вернуться в родную деревню. Он не хотел больше стеснять своего друга, но главное – он был земледельцем, и его тянуло к земле. Многое изменилось за то время, что их не было. Почти треть домов стояла брошенными. Оставшиеся жили впроголодь. Прошлый урожай погиб, пашни и огороды стояли заболоченными и заросшими сорной травой. И всё же Крон, скиров отец, не унывал. Ему удалось разыскать родственников – жену и детей своего двоюродного брата, который пропал во время наводнения – и предложить им переехать к себе. Так у Скира появились две старших сестры и два младших брата.

Лето выдалось тяжёлым. Словно истощив до срока весь запас воды, небо не желало посылать иссохшимся полям ни капли. Но не зря деревни звались общинами. Помогая друг другу, чем могли, люди выстояли. К осени созрел какой-никакой урожай, и призрак голодной смерти отступил.

Накануне праздника сбора урожая Скир попросил отца отпустить его погостить в рыбацкую деревню. Крон согласился. Он и сам хотел предложить это сыну – еды было мало, и лишний рот в небогатой крестьянской семье дорогого стоил.

Рыбаки приняли Скира с радостью. Уже давно мальчишка сумел расположить их к себе своим спокойным покладистым характером и совершенно недетской серьёзностью. Людям, проведшим полжизни в море, трудно рассказать о нём что-то новое, но и тут Скир знал то, чего не знали они.