Темные закрытые комнаты - [159]
Ветер стучит в окно, ярким светом озаряется и вновь тонет во мраке стена, я поворачиваюсь на другой бок. Перед глазами проплывают иные картины, другая жизнь. Две комнатки в старом доме. Раннее утро. За дверью скрежещет оттираемая песком латунная посудина, шуршит по полу веник. Я вижу увядшее, морщинистое лицо тхакураин. Сидя на шатком стуле, я читаю газету. Ко мне подходит Нимма с чашкой чаю в руках. В чашке плавают черные чаинки. Глаза у Ниммы робкие, испуганные — можно подумать, что она боится даже дуновения ветерка. У пес тонкие руки и худенькие, острые локти, кажется, об них можно уколоться. Я беру ее за руку, и она сразу же, как испуганная улитка, уходит в себя, а когда я прижимаю ее к себе, она смотрит на меня с детски наивным изумлением, словно бы с ней происходит нечто совершенно необъяснимое и таинственное. Стыдливо пряча взгляд, она все дальше и дальше отстраняется от меня, клонясь книзу и всем своим тоненьким тельцем обременяя мне руки. От ее пальцев пахнет луком и золой, а от одежды потом. Когда же я поворачиваю к себе ее лицо, глаза ее оказываются влажными от слез… В переулке громко зазывают покупателей продавцы зелени и овощей. Сверху доносятся печальные звуки ситара — это играет Ибадат Али… Едва моя усталая голова касается подушки, на меня сходит сон. В соседнем доме плачет ребенок, кто-то гремит сковородой, готовясь заправить чечевицу луком…
Я поворачиваюсь на спину, вытягиваю ноги и смотрю в потолок. Мрак на несколько мгновений рассеивается, становится свинцово-серым, потом снова сгущается и чернеет. Я вижу все ту же немилую мне мансарду на холме Ананд-парват. Каждый день я одиноко бреду туда с работы, каждый день стучусь в дверь. И всякий раз жена чиновника, окинув меня подозрительно-недоверчивым взглядом, сердито хватает за руку свою дочь и втаскивает ее через порог в дом. Я с трудом заставляю себя подняться по лестнице и войти в свою холостяцкую каморку. Мне не хочется ни до чего дотрагиваться в ней. Я подхожу к окну и безразлично смотрю на широко раскинувшуюся передо мной столицу с ее бесконечными проспектами, кварталами и площадями. Один за другим тянутся поезда от станции Сарай-Рухела. Где-то во мраке завывает и стонет неведомый заблудший дух. Выйдя из комнаты, я поднимаюсь на крышу, потом опять спускаюсь вниз…
Довольно долго проворочавшись в постели и отчаявшись уснуть, я поднялся с постели и сел. Зажег свет. Сразу куда-то пропали видения на белой стене — то ярко вспыхивающие, то тускнеющие, как на киноэкране. Рядом, на треугольном столике, лежали папки с бумагами Харбанса. Я стал перелистывать разрозненные, полуисписанные листки. Начало романа — первая встреча с ней. Их познакомила тетка, сестра его отца. Два молодых лица. Ее розовые ногти. Он о чем-то спрашивает ее… Глава пятая — валит густой снег. На душе безрадостно. Не дают покоя мысли о недавнем аборте, этом убийстве крохотного существа. Разве сознание вины не самая страшная расплата за совершенное тобой преступление?.. Глава одиннадцатая — пустынная дорога и пустой карман. Почему она не Приехала?.. Глава двадцать первая — разбилось зеркало. А вдруг это было зеркало ее жизни? Уж не попал ли в катастрофу поезд, в котором она ехала? Глава двадцать пятая — попытка сделать возможным невозможное. Пусть ветер дует туда, куда ему хочется… Ненумерованная глава — зачем хранятся долгие годы эти ненужные листки, отчего их не съел книжный червь? Все вздор, пустые слова. Как хочется бросить в огонь весь этот бумажный хлам!.. Строка на отдельном листке — чем же все это кончится?
Я отложил в сторону листки и вышел из комнаты. Плохо видя со света, я задел ногой столик у двери, стоявший на нем графин с водой грохнулся на пол и разбился вдребезги. От неожиданности я застыл на месте, затаив дыхание. В наступившей затем тишине отчетливо было слышно, как Харбанс повернулся в своей постели и протяжно вздохнул. В ту же минуту в дверь за моей спиной тихонько постучали, до меня донесся сонный женский голос:
— Банке!
Осторожными шагами я приблизился к двери и отворил ее. Передо мной, дрожа от ночной стужи и кутаясь в шаль, стояла Шукла.
— Вы еще не спите? — шепотом спросила она. — Что у вас за шум?
— Я нечаянно разбил графин, задел ногой за столик.
— А у бхапа-джи все хорошо?
— Да. По-моему, он уснул.
— Благодарю вас, — с видимым облегчением сказала она. — Я уж подумала, что…
— А ты тоже до сей поры не спишь?
— Да так — и сплю и не сплю… Сурджит очень поздно вернулся, я давала ему ужин. Он только недавно заснул.
Я снова обратил внимание на непривычную полноту ее тела и подумал, что ей не следовало бы выходить из дому в такой холод.
— Спи спокойно. Ведь я же здесь.
— Забыла вам сказать. Если бхапа-джи ночью станет дурно, дайте ему, пожалуйста, лекарство. Оно на столе в той комнате. Я еще утром его заказала, но днем оно не понадобилось.
— Хорошо.
Она повернулась и сделала несколько шагов, но тут же остановилась.
— Послушайте! Я еще хотела сказать вам… Бхапа-джи не должен оставаться в Дели, здесь ему плохо. Пожалуйста, уговорите его, пусть едет в Агру, ему предлагают место в колледже. Там будет спокойней. И работа ему по душе…
Без аннотации Мохан Ракеш — индийский писатель. Выступил в печати в 1945 г. В рассказах М. Ракеша, посвященных в основном жизни средних городских слоев, обличаются теневые стороны индийской действительности. В сборник вошли такие произведения как: Запретная черта, Хозяин пепелища, Жена художника, Лепешки для мужа и др.
«В те времена, когда в приветливом и живописном городке Бамберге, по пословице, жилось припеваючи, то есть когда он управлялся архиепископским жезлом, стало быть, в конце XVIII столетия, проживал человек бюргерского звания, о котором можно сказать, что он был во всех отношениях редкий и превосходный человек.Его звали Иоганн Вахт, и был он плотник…».
Шарль де Костер известен читателю как автор эпического романа «Легенда об Уленшпигеле». «Брабантские сказки», сборник новелл, созданных писателем в молодости, — своего рода авторский «разбег», творческая подготовка к большому роману. Как и «Уленшпигель», они — результат глубокого интереса де Костера к народному фольклору Бельгии. В сборник вошли рассказы разных жанров — от обработки народной христианской сказки («Сьер Хьюг») до сказки литературной («Маски»), от бытовой новеллы («Христосик») до воспоминания автора о встрече со старым жителем Брабанта («Призраки»), заставляющего вспомнить страницы тургеневских «Записок охотника».
Польская писательница. Дочь богатого помещика. Воспитывалась в Варшавском пансионе (1852–1857). Печаталась с 1866 г. Ранние романы и повести Ожешко («Пан Граба», 1869; «Марта», 1873, и др.) посвящены борьбе женщин за человеческое достоинство.В двухтомник вошли романы «Над Неманом», «Миер Эзофович» (первый том); повести «Ведьма», «Хам», «Bene nati», рассказы «В голодный год», «Четырнадцатая часть», «Дай цветочек!», «Эхо», «Прерванная идиллия» (второй том).
Книга представляет российскому читателю одного из крупнейших прозаиков современной Испании, писавшего на галисийском и испанском языках. В творчестве этого самобытного автора, предшественника «магического реализма», вымысел и фантазия, навеянные фольклором Галисии, сочетаются с интересом к современной действительности страны.Художник Е. Шешенин.
Автобиографический роман, который критики единодушно сравнивают с "Серебряным голубем" Андрея Белого. Роман-хроника? Роман-сказка? Роман — предвестие магического реализма? Все просто: растет мальчик, и вполне повседневные события жизни облекаются его богатым воображением в сказочную форму. Обычные истории становятся странными, детские приключения приобретают истинно легендарный размах — и вкус юмора снова и снова довлеет над сказочным антуражем увлекательного романа.
Рассказы Нарайана поражают широтой охвата, легкостью, с которой писатель переходит от одной интонации к другой. Самые различные чувства — смех и мягкая ирония, сдержанный гнев и грусть о незадавшихся судьбах своих героев — звучат в авторском голосе, придавая ему глубоко индивидуальный характер.
Образ Христа интересовал Никоса Казандзакиса всю жизнь. Одна из ранних трагедий «Христос» была издана в 1928 году. В основу трагедии легла библейская легенда, но центральную фигуру — Христа — автор рисует бунтарем и борцом за счастье людей.Дальнейшее развитие этот образ получает в романе «Христа распинают вновь», написанном в 1948 году. Местом действия своего романа Казандзакис избрал глухую отсталую деревушку в Анатолии, в которой сохранились патриархальные отношения. По местным обычаям, каждые семь лет в селе разыгрывается мистерия страстей Господних — распятие и воскрешение Христа.
Историю русского военнопленного Григория Папроткина, казненного немецким командованием, составляющую сюжет «Спора об унтере Грише», писатель еще до создания этого романа положил в основу своей неопубликованной пьесы, над которой работал в 1917–1921 годах.Роман о Грише — роман антивоенный, и среди немецких художественных произведений, посвященных первой мировой войне, он занял почетное место. Передовая критика проявила большой интерес к этому произведению, которое сразу же принесло Арнольду Цвейгу широкую известность у него на родине и в других странах.«Спор об унтере Грише» выделяется принципиальностью и глубиной своей тематики, обширностью замысла, искусством психологического анализа, свежестью чувства, пластичностью изображения людей и природы, крепким и острым сюжетом, свободным, однако, от авантюрных и детективных прикрас, на которые могло бы соблазнить полное приключений бегство унтера Гриши из лагеря и судебные интриги, сплетающиеся вокруг дела о беглом военнопленном…
«Равнодушные» — первый роман крупнейшего итальянского прозаика Альберто Моравиа. В этой книге ярко проявились особенности Моравиа-романиста: тонкий психологизм, безжалостная критика буржуазного общества. Герои книги — представители римского «высшего общества» эпохи становления фашизма, тяжело переживающие свое одиночество и пустоту существования.Италия, двадцатые годы XX в.Три дня из жизни пятерых людей: немолодой дамы, Мариаграции, хозяйки приходящей в упадок виллы, ее детей, Микеле и Карлы, Лео, давнего любовника Мариаграции, Лизы, ее приятельницы.
В романе известного венгерского писателя Антала Гидаша дана широкая картина жизни Венгрии в начале XX века. В центре внимания писателя — судьба неимущих рабочих, батраков, крестьян. Роман впервые опубликован на русском языке в 1936 году.