Темные времена. Как речь, сказанная одним премьер-министром, смогла спасти миллионы жизней - [55]

Понедельник, 27 мая 1940

ЧЕРЧИЛЛЬ УЗНАЛ, ЧТО КОРОЛЬ БЕЛЬГИИ СОБИРАЕТСЯ КАПИТУЛИРОВАТЬ ПЕРЕД ГЕРМАНИЕЙ.

ЛОРД ГАЛИФАКС ПРЕДЛАГАЕТ МИРНЫЕ ПЕРЕГОВОРЫ С ГЕРМАНИЕЙ И СОСТАВЛЯЕТ МЕМОРАНДУМ ОБРАЩЕНИЯ К ИТАЛИИ.

ВОЙСКА СС ЗАХВАТИЛИ И УБИЛИ ДЕВЯНОСТО СЕМЬ БРИТАНСКИХ СОЛДАТ ВОЗЛЕ ЛЕ ПАРАДИ, ФРАНЦИЯ.

9. Кризис кабинета и лидерство

Вечером Черчилль отдал приказ о начале операции «Динамо». Первые известия, полученные им в 7:15 утра 27 мая, не радовали. Военно-морской гарнизон в Дувре сообщал, что ситуация между Кале и Дюнкерком очень плохая. Противник установил 40 пушек в Гравелине [небольшой город между Кале и Дюнкерком] и обстреливает корабли, направляющиеся к Дюнкерку[347]. Если суда не смогут войти в гавань, чтобы забрать солдат, британская армия вскоре окажется в полном окружении, не имея никаких путей к спасению.

Накануне вечером лорда Галифакса, погруженного в размышления о мирных договорах, посетил советник бельгийского посольства в Лондоне. Он сообщил, что король бельгийцев полагает, что война проиграна, и обдумывает заключение сепаратного мира с Германией[348]. Кузен короля Георга VI, король Леопольд III, остался со своей армией, когда его правительство бежало во Францию, чтобы продолжить борьбу[349]. Галифакс сообщил эти известия на утреннем заседании военного кабинета в 11:30 утра. Министры «решили, что действия короля равносильны расколу нации и передаче ее в руки герра Гитлера[350]. Черчилль немедленно телеграфировал адмиралу сэру Роджеру Кейсу, офицеру связи с королем Леопольдом III, чтобы тот донес до Леопольда всю тяжесть катастрофических последствий его действий для союзников и Бельгии[351]. Бельгийская армия была сосредоточена на севере Франции. Они сражались вместе с британцами и еще не знали про решение об эвакуации. Черчилль понимал, чего требует от бельгийцев, но знал и то, что их капитуляция в такой момент оставит левый фланг союзников совершенно без защиты, что могло помешать британцам отступить к побережью. В телеграмме лорду Горту, командующему британским экспедиционным корпусом, премьер-министр признался: «Мы просим их пожертвовать собой ради нас»[352].

Понимая, что и другие союзники могут капитулировать, Черчилль вновь задумался о Соединенных Штатах. Британский посол в Вашингтоне телеграфировал Галифаксу с предложением пожертвовать частью своих активов в Новом Свете Соединенным Штатам в уплату военного долга[353], потому что подобное предложение произведет глубокое впечатление в Соединенных Штатах и обеспечит безопасность[354]. Галифакс считал, что это еще одна интересная альтернатива, которой нельзя пренебрегать, но Черчилль снова выступил против, заметив: «Соединенные Штаты практически не оказали нам никакой помощи в войне, а теперь, когда они увидели, насколько велика опасность, хотят отобрать все, что могло бы помочь нам, лишь бы защититься самим»[355]. Продолжающиеся предложения о переговорах повергали премьер-министра в депрессию. Он завершил заседание военного кабинета словами о том, что настоятельно рекомендует министрам выражаться увереннее. Он убежден, что подавляющее большинство граждан страны отказываются мириться с возможностью поражения[356]. Затем Черчилль попросил Исмея собрать начальников штабов и еще раз проанализировать перспективы продолжения войны против Германии и, возможно, Италии в одиночку[357]. Это нужно было сделать до следующего заседания.

Когда члены военного кабинета заняли свои места, их было не двадцать, как обычно, и обсуждать им предстояло не бесконечные пункты повестки дня. В половине пятого 27 мая в зале заседаний собрались Черчилль, Галифакс, Чемберлен, Клемент Эттли, Артур Гринвуд, сэр Александр Кадоган[358], сэр Арчибальд Синклер[359] и сэр Эдвард Бриджес[360]. Вопрос стоял только один: обращаться ли к Муссолини?

Черчилль пригласил лидера либералов Синклера, давнего критика политики умиротворения и своего старого друга. Это было нарушение протокола, явная попытка укрепить руку, ослабленную событиями на полях сражений.

В ходе дискуссии Галифакс и его сторонники (значительная часть правящей консервативной партии) всей силой обрушились на своих противников. Уинстон продолжал упрямо стоять на своем: Британия может сражаться в одиночку. Галифаксу эта идея казалась неразумной и идущей вразрез с интересами страны.

Накануне Поль Рейно предложил правительствам Британии и Франции совместно обратиться к синьору Муссолини, чтобы попытаться удержать Италию от вступления в войну. Лорд Галифакс перед совещанием распространил документ, где излагались возможные варианты: «Если синьор Муссолини пойдет на сотрудничество с нами в деле обеспечения мира… мы будем готовы обсудить те вопросы, в которых синьор Муссолини заинтересован в наибольшей степени, и найти приемлемые решения. Мы понимаем, что он хочет решения ряда средиземноморских вопросов; если он тайно сообщит нам, каковы его пожелания, Франция и Великобритания постараются их удовлетворить»[361].

Затем Галифакс сообщил военному кабинету, что президент Рузвельт должен быть проинформирован об основных аспектах данного меморандума»[362]