Темные времена. Как речь, сказанная одним премьер-министром, смогла спасти миллионы жизней - [30]

Когда он вернулся в Лондон, было уже слишком поздно. Германские политики искусно одурачили его. Галифакс сообщил кабинету министров, что война немыслима и что немцы не собираются действовать немедленно. Они слишком заняты возрождением своей страны[143]. В заключение Галифакс вернулся к концепции, которая постоянно будет всплывать на самых ожесточенных заседаниях военного совета 25–28 мая 1940 года: уступки колониальных земель в рамках всеобщего мира в Европе. Но еще задолго до этих заседаний эта идея стала основой политики умиротворения, которую Галифакс и Чемберлен принялись активно проводить.

В январе 1938 года Чемберлен официально провозгласил политику колониального умиротворения, и правительство принялось оценивать, какими территориями Европа может пожертвовать в пользу Германии. Политики и журналисты открыто осуждали эту стратегию. Публичная критика вызвала жалобы даже со стороны самого Гитлера. Галифакс вызвался успокоить фюрера и лично запретил выход нескольких радиопрограмм с дебатами противников политики умиротворения.

Когда в феврале 1938 года Иден из-за политики умиротворения, позволившей Гитлеру осуществить свои планы в Австрии, а Муссолини – в Средиземноморье, подал в отставку, Чемберлен предложил пост министра иностранных дел Галифаксу.

Всего через две недели, 11 марта 1938 года, Гитлер аннексировал Австрию. Стремительная операция носила название «аншлюс». Зная, что это возможно, Галифакс не сделал практически ничего, а потом стало слишком поздно. Германские войска маршировали по Вене. Посол Германии в Британии, Иоахим фон Риббентроп, позже винил в аншлюсе исключительно Галифакса. Во время Нюрнбергского процесса он написал воспоминания, где привел слова, сказанные Галифаксом в 1937 году и давшие Гитлеру зеленый свет на вторжение: «Британский народ никогда не начнет воевать из-за того, что две германские страны хотят воссоединиться»[144].

После аншлюса все взгляды обратились на Судетскую область Чехословакии, заселенную немцами. Как же Галифакс отнесся к планам Гитлера в этом вопросе?

В то время британский министр иностранных дел, по мнению многих, был человеком неуверенным и колеблющимся[145]. Мартин Гилберт в книге «Корни умиротворения» писал, что он вместе с Чемберленом и группой титулованных сторонников этой политики – сэром Сэмюэлем Хором, сэром Джоном Саймоном, сэром Кингсли Вудом, сэром Томасом Инскипом, сэром Дорман-Смитом и графом Стэнхоупом – верили в возможность спасти англо-германские отношения от бури, связанной с перевооружением, аншлюсом и антисемитизмом, которая уже определяла все международные отношения[146]. Они считали, что Британия не должна осуществлять военное вмешательство, даже если Германия использует силу для аннексии территории, заселенной преимущественно этническими немцами.

Летом 1938 года пошли слухи о том, что германские войска скапливаются у границы с Чехословакией. В сентябре, после того как Гитлер отверг предложения Британии и Франции, в Мюнхене собралась конференция. К тому времени Галифакс, хотя и не потерял веры в потенциальную рациональность Гитлера, решил восстановить свои позиции и твердо выступил за политику быстрого перевооружения Британии. Но оказалось слишком поздно.

В биографической книге «Святой Лис» Эндрю Робертс пишет: «[Галифакс] совершил катастрофическую ошибку, решив перевести свой индийский опыт взаимодействия с [индийским] Конгрессом в политику решения проблем Европы. Он не сумел понять, что Гитлер не верит ни в переговоры, ни в отказ от насилия. Все взгляды, выработанные Галифаксом в Индии… что девяносто процентов проблем носит психологический характер… что личные переговоры эффективны; что можно выдержать кратковременное унижение ради всеобщего мира; что историческая неизбежность действует против него… все это хорошо работало в Индии. Когда Галифакс решил применить те же самые критерии к нацистской Германии, все эти предположения оказались катастрофически ошибочными»[147].

Когда 30 сентября Чемберлен вернулся из Мюнхена, размахивая листком бумаги и возглашая «Я привез вам мир!», Галифакс вместе со многими приветствовал эту кажущуюся победу. Но никто не понимал, что в качестве подарка Гитлер получил если не всю Чехословакию (пока), то Судетскую область. Так и вышло. 1 октября 1938 года Германия заняла Судетскую область без единого выстрела.

Постоянные колебания Галифакса относительно своей позиции показывают, что этот человек плохо разбирался в международных отношениях. 12 октября 1938 года, меньше чем через две недели после радостного празднования успеха мюнхенских переговоров, на встрече с американским послом Джозефом Кеннеди он выступил против собственной же политики. Кеннеди сообщал в Вашингтон: «Днем я провел полтора часа с Галифаксом. Мы пили чай перед его камином, и он рассказал мне то, что, по моему мнению, станет будущей политикой правительства его величества. Галифакс не верит в то, что Гитлер хочет начать войну с Великобританией. Он не считает, что Британии есть смысл начинать войну с Гитлером, если только тот не станет напрямую вмешиваться в дела английских доминионов. Будущее Англии, как он его видит, – это укрепление позиций в воздухе, и „если Франция сделает то же самое“, то никто не сможет атаковать их с воздуха. Можно позволить Гитлеру делать в Центральной Европе что он захочет… тем временем укрепляя связи с доминионами и сохраняя дружеские отношения с Соединенными Штатами. И когда все это будет сделано, Гитлер сможет заниматься собственными делами»