Темные времена. Как речь, сказанная одним премьер-министром, смогла спасти миллионы жизней - [18]
А в Англии Клементина продолжала кампанию в поддержку политической репутации мужа. Но пока правительство Асквита переживало трудные времена, а память о неудаче Черчилля в Галлиполи была еще свежа и являлась предметом обсуждения в Палате общин, ей приходилось выжидать. Несмотря на беспокойство за жизнь мужа, она советовала Уинстону не спешить с возвращением: «Чтобы действия человека были поистине великими, они должны быть понятны простым людям. Мотивы твоего отъезда на фронт хорошо понятны – мотивы возвращения придется объяснять»[76]. В марте 1917 года во время недельного отпуска Черчилль выступил в Палате общин. Это оказалась полная катастрофа, и положение его стало хуже, чем прежде. Черчилль проигнорировал совет жены и 7 мая вернулся в Лондон, чтобы попытаться восстановить свою пошатнувшуюся репутацию.
На возвращение в кабинет министров у Черчилля ушло почти три года. За это время он сменил множество постов. Война закончилась. Союзники и Германия подписали договор о перемирии. И через четыре дня, 15 ноября 1918 года, у Клементины родился четвертый ребенок, девочка, которую назвали Мэриголд.
Только что переизбранный премьер-министром Дэвид Ллойд Джордж верил в старого друга. В январе 1919 года он назначил его военным министром. В мирное время подобный пост означал, что Черчиллю предстояло заниматься главным образом финансовыми вопросами армии. Он разработал и внедрил десятилетний план, согласно которому все военные расходы должны были рассчитываться исходя из предположения, что Британия в течение ближайших десяти лет не будет вести войн. Эта политика считалась большим успехом. Но это не помешало Черчиллю вести закулисную кампанию: войска союзников, остававшиеся в России, оказывали поддержку белой армии в Гражданской войне. Черчилль полагал большевизм одной из величайших угроз британской демократии. Как пишет Дженкинс, он считал, что воля и оптимизм для стоящей перед ним задачи гораздо важнее наличия необходимых ресурсов[77]. Уинстон строил планы вторжения на север России для захвата Транссибирской железной дороги. План этот привел к полному поражению и еще более укрепил британское общество во мнении, что этому милитаристу доверять не следует.
Даже Ллойд Джордж потерял веру в своего военного министра и в 1921 году перевел его на должность министра по делам колоний. Это был достаточно ответственный пост. Кроме того, весной Уинстон получил возможность вместе с Клементиной отправиться на Ближневосточную конференцию в Каир – светское колониальное мероприятие. В Каире супруги познакомились с самим полковником Т. Э. Лоуренсом (Лоуренсом Аравийским) и путешественницей Гертрудой Белл. Но когда они в апреле вернулись в Лондон, Клементину ожидали трагические известия. Ее брат, Билл Хозьер, человек обаятельный, но азартный игрок, застрелился в парижском отеле. Клемми и Уинстон были очень близки с Биллом, и это известие глубоко поразило супругов. Через несколько месяцев умерла мать Уинстона. После двух столь тяжелых утрат семья погрузилась в глубокий траур. И на этом несчастья Черчиллей не кончились. Клементине сообщили, что ее младшая дочь, Мэриголд, тяжело больна. У нее диагностировали острое заражение крови.
Супруги поспешили к дочери. Они сидели у ее постели всю ночь. Вечером 22 августа Мэриголд оставалась в сознании довольно долго и попросила мать, чтобы та спела ей ее любимую песенку «Пузыри». Клемми собрала все свои силы и запела: «Я всегда надуваю пузыри…» Потом Мэриголд взяла ее за руку и сказала: «Не сегодня… допоем завтра». Утром она умерла. Родители были рядом с ней. Позже Уинстон говорил своей дочери Мэри, что Клементина дико кричала, словно зверь, терзаемый смертельной болью[78].
Эта боль осталась с ними навсегда, но они редко говорили об этом. Мэри Сомс вспоминала, что ее мать, как истинная аристократка, не давала воли своему горю, но скрывала его в душе и продолжала жить[79]. Клементина и Уинстон решили немного отдохнуть и в январе 1922 года отправились во Францию, где Клементина обнаружила, что вновь беременна. Спустя год после смерти Мэриголд у Черчиллей родилась Мэри, их пятый и последний ребенок. И в то же время семья приобрела загородный дом в тридцати пяти милях к югу от Лондона – поместье Чартвелл в Кенте.
Дом этот стал самым культовым адресом Черчилля – конечно, после Даунинг-стрит, 10. Надо сказать, что находился он не в лучшем виде, и на его ремонт пришлось потратить целое состояние. Клементине это не нравилось, но она постаралась сделать дом уютным: она знала, как хочется Уинстону иметь собственный загородный дом.
Черчилли никогда еще так не нуждались в безопасной гавани. Коалиция Ллойда Джорджа рушилась на глазах, и в октябре 1922 года премьер-министр вынужден был уйти в отставку. Были назначены всеобщие выборы, но Черчилль слег с аппендицитом и не смог вести кампанию в своем округе Данди. Все закончилось катастрофой: его „пожизненное место“ 1908 года разбилось прямо у него в руках[80].
Супруги решили провести полгода на французской Ривьере, чтобы Уинстон восстановил силы. Уйдя из Адмиралтейства в 1915 году, он начал рисовать. Вновь оставшись без работы, он получил возможность вернуться к любимому хобби. Черчилли вернулись домой летом 1923 года – ремонт Чартвелла вступил в заключительную фазу. Клементина по-прежнему серьезно беспокоилась из-за финансов, но загородная жизнь дарила Уинстону утешение и покой. Он мог писать, рисовать, ему нравилось участвовать в ремонте дома.
