Темные века европейской истории. От падения Рима до эпохи Ренессанса - [95]

Последние тринадцать лет правления Льва Исавра (727–740) были в целом успешными. Ему удалось навязать свой эдикт большей части империи, несмотря на более или менее сильное сопротивление. Одна только Италия наотрез отказалась ему повиноваться. От похода на Рим Льва удерживала только необходимость обеспечить оборону востока. В 726 году халиф Хишам, несомненно узнавший о внутренних проблемах империи, снова вторгся в азиатские фемы. В 727 году сарацины дошли до Никеи, где получили суровый отпор и были вынуждены отступить. В 730, 732и 737–738 годах тоже имели место вторжения, хотя и не слишком масштабные, но они не имели серьезных последствий. Границы империи оставались нерушимыми. Война с сарацинами практически завершилась после большой победы, одержанной под командованием Льва при Акроиноне, в феме Anatolicon, где 20 000 арабов потерпели сокрушительное поражение, лишившись всех своих командиров. Династия Омейядов уже вступила в стадию упадка и больше никогда не затевала масштабные экспедиции против Восточной Римской империи. Ее следующие суверены не были фанатичными завоевателями предыдущего века, стремившимися во что бы то ни стало отобрать у империи территории. По сути, Лев Исавр ликвидировал непосредственную угрозу восточному христианскому миру со стороны мусульман на три столетия.

Преемником Льва стал его сын Константин, пятый император, носивший это имя, согласно традиционным подсчетам, и шестой, если сына Ираклия называть его настоящим именем, а не ошибочным — Констант II. Второй исаврийский император больше известен не числительным, следующим за его именем, а оскорбительным эпитетом Копроним — это прозвище ему дали его враги из иконопочитателей. Правда, тем самым они продемонстрировали скорее свой дурной вкус, а не какие-либо недостойные черты своего суверена. Заметим, что Копроним означает «навозник».

В момент своего восхождения на трон Константин был молодым человеком двадцати двух лет от роду. Он был долго соправителем отца, хорошо знал методы управления Льва и проникся его иконоборческими взглядами. Он унаследовал энергию и способности отца, но отличался от него в двух аспектах. Лев умел совмещать смелость с осторожностью и знал, как и когда следует проявить умеренность. Константин был смел до безрассудства, не понимал полумер и терпимости и добивался исполнения своих планов с бесцеремонностью и напористостью. Более того, если личная жизнь Льва Исавра была безупречной и даже строгой, Константин был большим любителем удовольствий, роскоши и помпы, увлекался музыкой и театральными представлениями и отличался невоздержанностью.

Поэтому хронисты следующего века обошлись с ним суровее, чем с его отцом, изобразив жестоким и порочным чудовищем.

Заняв трон, Константин сразу показал, что намерен продолжать политику отца. И первым делом ему пришлось подавлять восстание иконопочитательской фракции, которая уговорила его зятя Артавазда, стратига фемы Opsikion, в отсутствие Константина захватить столицу и объявить себя императором. Все европейские фемы, где ненавидели иконоборцев, признали Артавазда. Но фемы Anatolikon и Thracesion, сердце Малой Азии, сохранили верность сыну Льва. Сам он проявил смелость и талант военачальника, разбив сыновей Артавазда в двух сражениях и осадив самого бунтовщика в Константинополе. Когда город был сломлен голодом, Артавазд бежал, но был схвачен и приведен к Константину. Император приказал ослепить Артавазда и его сыновей и заключить в монастырь. Другие главари бунтовщиков были обезглавлены. Это было в 742 году.

Этот кровавый урок иконопочитателям, вероятно, оказался настолько наглядным, что они за время правления Константина (740–755) больше не бунтовали. Но они оставались преданы своей вере. Ничто так трудно не уничтожить, как хорошо укоренившееся подозрение, а у Константина лучше получалось запугивать, чем убеждать. Годы шли. Константину было ясно, что иконопочитание продолжается, причем тайно, и он исполнился еще большей решимости его искоренить. Через некоторое время он решил привлечь на свою сторону церковь. В 753 году был созван очередной вселенский собор, но он был вселенским только по названию. Папа ответил на вызов анафемой, патриархи Антиохии, Иерусалима и Александрии, чувствуя себя в безопасности под защитой халифа, отказались прибыть. Тем не менее собралось довольно много народу. Всего на соборе присутствовало триста тридцать восемь епископов. Председательствовали константинопольский патриарх Константин Силлейский и Феодосий, митрополит Эфесский, сын императора Тиберия II. Этот собор был посвящен рассмотрению доктрины иконоборчества. Он объявил вне закона все изображения Христа, как богохульные, за попытку передать и его человеческую, и божественную натуру, уподобив его человеку и тем самым скрывая его божественность и духовность. Одновременно он осудил поклонение образам святых, поскольку все поклонение, кроме поклонения божественности, отдает язычеством и обожествлением человека. У императора были и другие сомнения — он не настаивал, чтобы собор вынес по ним решение. Он отвергал заступничество Святой Девы и не желал употреблять слово ayios, «святой», перед именами величайших святых. Он говорил, к примеру, «апостол Петр», а не «святой Петр». К такому ужасному свободомыслию иконопочитатели его и следующего поколения испытывали ужас, как к Ироду или Иуде.