Темные силы - [5]

Однако едва лишь только человек разглядел приличную одежду Николаева, как сейчас же выражение его лица изменилось и стало сладенько заискивающим.

— Что вам угодно? — пропел он, запахивая свой халат.

— У вас сдается комната?

— Ах, вы насчет комнаты? Очень приятно! Вы для себя желаете ее снять или для кого другого?

— Для себя.

— Очень приятно, очень приятно… Комната роскошная, со всеми удобствами. Вот пожалуйте сюда! Позвольте отрекомендоваться: титулярный советник Беспалов. А позвольте узнать, с кем имею честь?

Саша Николаич назвал себя.

— Очень приятно, — повторил Беспалов и отворил из передней дверь направо. — Вот это и есть комната, — пояснил он.

Комната была в одно окно, окрашена клеевой краской, с белым деревянным полом, хотя и вымытым, но все-таки не особенно чистым.

У окна помещался ясеневый изрезанный ножом стол. У одной стены стояли шкафы, у другой — кровать, отгороженная китайскими ширмами. Вся обещанная роскошь, по-видимому, и заключалась в этих ширмах, впрочем, сильно потертых, да еще, пожалуй, в кисейной занавеске на окне.

В качестве предмета роскоши и произведения искусства над диваном в деревянной рамке без стекла висела засиженная мухами гравюра, изображавшая голую женщину, раскинувшуюся под ракитой вроде как бы на софе.

Пахло чем-то кислым и затхлым.

Саша Николаич огляделся. Все ему тут не понравилось, а в особенности гравюра.

— Роскошное помещение, — продолжал между тем титулярный советник, одной рукой прижимая полу халата к животу, а другой — махая трубкой в воздухе. — Обратите внимание на эти ширмы! Они мне достались по наследству от графини…

Он запнулся и не договорил, от какой именно графини.

— Вот гравюра-то уж очень… как будто… — проговорил Саша Николаич, не зная, что еще сказать.

— Она вам не нравится? — подхватил Беспалов. — Ее можно снять и заменить другою. Хотите фрукты или изображение букета цветов. У меня есть и то и другое.

Он подошел к дивану, протянул руку, взялся было за гравюру, но под нею оказалась такая залежь пыли и паутины, что он поскорее оставил ее.

— Вам как угодно комнату, — обратился он к Саше Николаичу строго, словно недовольный именно тем, что под гравюрой была пыль и паутина, — со столом или без него, то есть у нас будете столоваться или брать из трактира? Я должен вас предупредить, что я очень требователен на еду. Я требую, чтобы была закуска — горячая и холодная, затем что-нибудь тяжелое — цыплята в эстрагоне… Ну и пирожное, пломбир или мусс. Да вы, пожалуйста, идите в столовую к нам. . там и разговаривать-то будет удобнее…

Беспалов сразу сообразил, что Саша Николаич будет для него выгодным жильцом, и потому не хотел упускать его.

А тот мялся, думая только об одном, как бы уйти от этого назойливого человека.

Но Беспалов оказался действительно настолько назойливым, что заставил-таки его снять плащ и войти в столовую.

Столовая, прокуренная и прокопченная длинная комната, служившая, очевидно, вместе с тем и гостиной, потому что по стене стояли диван и два кресла с покосившимися ножками, была и кабинетом, потому что у окон помещался круглый стол с чернильницей, двумя книгами и номерами старых петербургских «Ведомостей».

У этого стола сидела молодая девушка в темном, скромном платье, наклонившись над шитьем.

Когда вошел Саша Николаич, она подняла голову. Этого было достаточно, чтобы сразу все переменилось, и Саша Николаич сейчас же решил — будь что будет, а комнату он оставит за собою.

Такой красоты он никогда не видал. Таких черных густых волос ни у кого не было; больших, задумчивых, бархатных, темных, как агат, глаз — тоже. Это была строгая, холодная красота с правильными чертами, поражающая с первого взгляда.

Беспалов шаркнул ножкой, хихикнул и, щуря глазки, проговорил Саше Николаичу:

— Это-с моя воспитанница Маня… Будьте знакомы…

Он уже подметил, какое впечатление произвела его воспитанница на молодого человека, и ясно было, что он именно рассчитывал на это впечатление, настаивая на том, чтобы Саша Николаич вошел в столовую.

Глава V

— А это — мой сын Виталий, — представил он сидевшего в углу длинного юношу, которого Саша Николаич не заметил при входе.

Юноша встал, вытянулся и поклонился, но не по направлению к гостю, а несколько в сторону.

— Он слепой, — пояснил Беспалов. — Садитесь, пожалуйста.

Саша Николаич сел, не заставляя себя просить вторично.

Ему, конечно, хотелось побыть в обществе замечательно красивой девушки, приглядеться к ней и проверить, действительно ли она так хороша, как кажется первого взгляда.

— Так сколько стоит комната за месяц? — спросил он, обращаясь к Беспалову.

— Вы хотите помесячно? — спросил тот, нахмурив брови и сделав серьезное лицо.

— Да мне все равно — тут срок не играет роли; угодно вам, так на год…

— На год? И со столом?

— Что ж, пусть будет со столом…

— Да, если со столом…

Беспалов предлагал эти вопросы, а сам обдумывал, сколько ему спросить с этого, по-видимому, совсем неопытного молодого человека.

Он уже видел, что обыкновенную цену возможно увеличить до необыкновенной, но прикидывал только размеры последней, чтобы вышло не слишком много и не слишком мало.

— Вот что я с вас возьму, — наконец решил он, — со столом и услугами, словом, на всем готовом сорок пять рублей в месяц…