Темнота в солнечный день - [106]
– Интересно, – сказал Рубенс. – Средневековый, грузинский. Великий. Почему не знаю? Уж мне-то полагается великих знать… Ты имя не помнишь?
– Нет, – сказал Митя и смущенно добавил: – Я его вообще-то бегло пролистал да и отложил. Скучноват был…
– Митька, ты все перепутал! – засмеялась Марина. – Книгу я не читала, а фильм такой был. В Миусске шел году в семидесятом. Не видел?
– Не помню что-то.
– Я его плохо помню, но речь там шла не про художника, а про архитектора. Хотя, вообще, великого. Он там построил какой-то великолепный собор, памятник архитектуры. Класса Василия Блаженного или Нотр-Дам.
– Слава те господи, – картинно перекрестился Рубенс. – А то я уж испугался, что не знаю какого-то великого художника. Хорош был бы виртуоз кисти… А если архитектор – тогда ничего. Художнику не знать великого архитектора не зазорно. В рамках узкой специализации. Марина, что вы смеетесь? Я в Москве общался с одним архитектором, говорили, не великий, но большой мастер. Так вот, он Джона Тернера не знал. Специализация…
– Я, предположим, тоже Джона Тернера не знаю, – хмыкнул Митя.
– И я, – поддержала Марина.
– Ну, вы непрофессионалы, вам не стыдно, – сказал Рубенс. – А вообще Джон Тернер – прекрасный художник, никто лучше его в Англии, а может, и во всей Европе закаты не рисовал. У меня есть роскошный альбом, дядька из Лондона привез. Я вам как-нибудь привезу, чтобы посмотрели…
Спохватился и сконфуженно умолк. Наверное, второй раз в жизни (первый – тогда на пляже) общался со слепой и еще не научился избегать иных реплик. Однако, к Митиной радости, Марина не погрустнела (как первое время иногда случалось после его подобных неосторожных фраз, не учитывавших ее слепоту). Наоборот, улыбнулась, пожалуй что весело:
– А что? Вполне вероятно, вскоре и смогу вашего Тернера посмотреть. И много чего еще…
– Что, обещают? – вырвалось у Мити.
– И даже очень серьезно, – нараспев сказала Марина. – Очень-очень серьезно…
– Поздравляю… – сказал Рубенс.
– Давайте пока не будем из суеверия, ладно? – сказала Марина. – Ну, а теперь, я так понимаю, другой маэстро хочет другими талантами блеснуть?
– Уж это непременно, – сказал Митя. – Вы тут пока перекурите минут несколько, а я дастархан накрою…
Он прошел в кухню, вынул из духовки все, что минут пять назад поставил подогреть. Разложил по трем тарелкам три половинки жареных цыплят собственного изготовления, гарнир, выставил на середину бутылку «Плиски». Оказалось, насчет алкоголия вкусы у них с Рубенсом совпадают полностью: оба пили вино, водку только по необходимости, когда ничего другого не оказывалось под рукой, а из коньяков – только «Плиску». Для Марины он купил отысканный в одном окраинном магазинчике «Токай». Чем и хороши окраинные мелкие магазинчики: народ там обитает незамысловатый, со вкусами простыми и незатейливыми, в первую очередь сметает водочку подешевле, бормотуху и все к ней близкое, а вот хорошие вина, тот же «Токай», который в центре еще поискать придется, там застаивается.
Поставил стакан для Марины. Им уже не раз случалось выпивать вместе, и процедура отработана: Марина получала один-единственный стакан легкого вина, вполне достаточно, чтобы и завеселеть чуток, и избежать связанных со слепотой неприятных последствий вроде потери ориентации в собственной квартирке. Для них с Рубенсом, естественно, предназначались пузатенькие коньячные рюмки, вмещавшие грамм пятьдесят. Митя их купил по дороге сюда. К сожалению, продавались они не поштучно, только наборами по шесть, но, как со многими вещами обстояло, при его зарплате цена ломовой не выглядела.
Выглянул в комнату и позвал голосом Василия Алибабаевича:
– Кушать подано, идите жрать, пожалуйста!
Они вошли. Рубенс восхищенно вытаращился:
– Вот это да! Митрий, неужели ты сам такую красоту делаешь? А запах какой правильный…
– Да вот, сам, – сказал Митя с наигранной скромностью. – Кулинар из меня никакой, но парочку блюд освоил… – и уже привычно помог Марине сесть.
– Это он прибедняется, – сказала Марина. – Он недавно меня та-акими картофельными оладышками кормил и та-акой тройной ухой… С этой стороны даже хорошо чуточку, что мы вместе не живем. А то у меня очень быстро от стройной фигурки остались бы одни воспоминания, облопалась бы его вкусностями…
Действительно, две недели назад она всерьез предлагала Мите жить у нее. Заманчивое было предложение, конечно, но помешало одно-единственное, весьма существенное препятствие: Пират. Оставить его одного было никак нельзя, о том, чтобы отдать кому-нибудь, и речи не было. Марина ничего не имела против того, чтобы Митя взял Пирата с собой, но увы… С Мариной, учитывая несколько специфический курс дрессировки, который он прошел у Мити, Пират наверняка быстро поладил бы. Но получил бы нешуточный стресс, оказавшись в новом, непривычным месте, состоявшем из одной-единственной комнатушки, без тех собратьев по породе, с которыми давно приятельствовал во дворе… Марина все правильно поняла и более не настаивала.
– Нет, серьезно? – недоверчиво вытаращился Рубенс. – Настоящая тройная уха имеется в виду?
– Ну конечно, – сказал Митя. – Классика: сначала варятся ерши и выбрасываются, потом омуль – и вынимается до поры до времени, ну а уж потом таймень.
Весной 1945 года, когда до Берлина оставалось уже не так далеко, майор Федор Седых привез в расположение своего батальона девятнадцатилетнюю немку-беженку Линду, поселил ее рядом со своей комнатой и назначил ее своей помощницей. Вопиющий по своей дерзости поступок не остался незамеченным для офицеров СМЕРШа. Однако майор не обращал внимания ни на косые взгляды солдат, ни на строгий приказ Главнокомандующего. Потому что Линда обладала совершенно фантастическими способностями: глядя на человека, она могла точно сказать: будет он жить в ближайшее время или погибнет…
Каких только пасьянсов не раскладывала жизнь перед адмиралом Мазуром. И не последний ли набор карт тасует судьба где-то в Южной Америке? Не на флоте уже, а в ЧВК. Но снова не храбрым - победа, не мудрым - хлеб, не разумным - богатство… Любовь - да, но кому-то еще и девять граммов в придачу.
В бестселлере А. Бушкова «Охота на Пиранью» (более 2 млн читателей) действия разворачиваются в дебрях глухой тайги, где кончаются законы человеческой морали и начинаются экзотические забавы воспаленного воображения некого нового русского, устраивающего для иностранцев тотальную охоту на людей. Однако события складываются так, что в эту паутину попадает не просто случайный турист, а проводивший в тех местах семейный отпуск капитан первого ранга из военно-морского спецназа Кирилл Мазур.
В пышных церемониальных встречах идет парадная жизнь Сварога, поочередно выступавшего в роли аж семи королей и одного великого герцога. Венценосные особы безмятежно съезжаются в резиденцию Виглафского Ковенанта — величественный замок, сейчас самое безопасное место на всем Таларе.Все вульгарные пикантности и пороки — измены, ревность, насилие и обман… — скрыты за ставнями королевских покоев. Где-то там зреет заговор, а в ответ ему — праведная месть!Пусть легкий ветерок лениво колышет многочисленные флаги, гордо реющие над королевскими резиденциями.
Под рокот надвигающегося Шторма, предшествовавшего уходу ларов в небеса и упадку на земле, Сварогу предстоит решить участь коварных веральфов. На волоске от гибели он ищет следы вероломной Дали Шалуатской. Но почему на это раз все кажется настолько простым, будто кто-то забавляется с королем королей детской игрой в догонялки?.. А теперь этот кто-то предлагает бросить кости - и... Выпадает пустышка: многогранный кубик поворачивается к Сварогу идеально чистой, как вечные льды Снежного острова, гранью.
Пока молодая правительница Империи Четырех Миров Яна-Алентевита готовится пойти под венец, лорд Сварог граф Гэйр продолжает биться над загадкой Токеранга и Горрота. Как сорвать «шапку-невидимку» с Горрота и проникнуть в логово токеретов?..Воскресшие покойники, токереты во плоти, секретные истории, извлеченные из тайных архивов, разгадка силы апейрона, обретение наследника. Вся эта повседневная королевская жизнь в светском бризе любви, который стремительно набирает силу и поднимает, поднимает Сварога… над Таларом.
Много душ человеческих и преступных, и невинных прошло через душу мою, прокурорскую. Всех дел уже не упомнить, но тут некоторые, которые запомнились. О них 1 часть. 2 часть – о событиях из прошлого. Зачем придумали ходули? Почему поклонялись блохам? Откуда взялся мат и как им говорить правильно? Сколько душ загубил людоед Сталин? 3 часть – мысли о том, насколько велика Россия и о том, кто мы в ней. Пылинки на ветру? 4 часть весёлая. Можно ли из лука подбить мерседес? Можно. Здесь же рассказ о двух алкоголиках.
Памяти Горчева. Оффлайн-копия ЖЖ dimkin.livejournal.com, 2001-2004 [16+].
«…Любое человеческое деяние можно разложить в вектор поступков и мотивов. Два фунта невежества, полмили честолюбия, побольше жадности… помножить на матрицу — давало, скажем, потерю овцы, неуважение отца и неурожайный год. В общем, от умножения поступков на матрицу получался вектор награды, или, чаще, наказания».
В спальных районах российских городов раскинулись дворы с детскими площадками, дорожками, лавочками и парковками. Взрослые каждый день проходят здесь, спеша по своим серьезным делам. И вряд ли кто-то из них догадывается, что идут они по территории, которая кому-нибудь принадлежит. В любом дворе есть своя банда, которая этот двор держит. Нет, это не криминальные авторитеты и не скучающие по романтике 90-х обыватели. Это простые пацаны, подростки, которые постигают законы жизни. Они дружат и воюют, делят территорию и гоняют чужаков.
Детство – целый мир, который мы несем в своем сердце через всю жизнь. И в который никогда не сможем вернуться. Там, в волшебной вселенной Детства, небо и трава были совсем другого цвета. Там мама была такой молодой и счастливой, а бабушка пекла ароматные пироги и рассказывала удивительные сказки. Там каждая радость и каждая печаль были раз и навсегда, потому что – впервые. И глаза были широко открыты каждую секунду, с восторгом глядели вокруг. И душа была открыта нараспашку, и каждый новый знакомый – сразу друг.
После развода родителей Лиззи, ее старшая сестра, младший брат и лабрадор Дебби вынуждены были перебраться из роскошного лондонского особняка в кривенький деревенский домик. Вокруг луга, просторы и красота, вот только соседи мрачно косятся, еду никто не готовит, стиральная машина взбунтовалась, а мама без продыху пишет пьесы. Лиззи и ее сестра, обеспокоенные, что рано или поздно их определят в детский дом, а маму оставят наедине с ее пьесами, решают взять заботу о будущем на себя. И прежде всего нужно определиться с «человеком у руля», а попросту с мужчиной в доме.
Откройте для себя другого Бушкова! Александр Бушков – признанный мастер российской литературы. Он умеет говорить о любви так, как о ней говорят только по-настоящему сильные и волевые мужчины. Когда искренность чувств – предельная. Слова признания – пронзительны. А поступки – красивы и благородны. Ольга поначалу не хотела садиться в его машину. Смотрела на симпатичного улыбающегося водителя с подозрением. Жизнь такая пошла, верить никому нельзя. Потом много раз вспоминала это мгновение. Ее судьба сложилась бы совсем иначе, останься она стоять на тротуаре и ждать такси… Невообразимая круговерть событий и эмоций! Его робкие, осторожные прикосновения.