Темная завеса - [4]

Помогла? Немедленно? Кому? Презренному йордим, изменившему "родине отцов", бежавшему из государства, где правят сионисты?

Это никак не увязывалось в моем представлении с практикой всех без исключения еврейских общин западноевропейских городов. Безоговорочно подчиняясь идеологии и практике международного сионизма, они видят в каждом беглеце из Израиля чужака. Его, по их убеждению, надо преследовать. Ему надо ставить палки в колеса. Им в лучшем случае следует издевательски пренебречь. С не меньшей неприязнью относится повсюду сионизм и к йошрим вроде "человека из Литвы", предпочевшего не реализовывать визу на проживание в Израиле, полученную для "воссоединения семьи". Таких, как он, сионистская пресса негодующе именует "прямиками" за их стремление, минуя Израиль, прямо пробраться в другую страну.

Почему же в Западном Берлине сионисты неожиданно отважились помочь и бежавшему из Израиля "изменнику", и "прямику"? Откуда такой резкий поворот? Причем не со стороны какой-нибудь рядовой еврейской общины, а именитой западноберлинской! Ведь ее возглавляет популярный в кругах международного сионизма Хейнц Галински, член руководства центрального совета евреев в ФРГ, баловень военной администрации США, Англии и Франции в Западном Берлине, частый и желанный гость правительственных кругов и сионистской верхушки в Тель-Авиве и т.д. и т.п.

Кто же объяснит мне истинную причину такого неожиданного (но явно продуманного!) кульбита? Уж, конечно, никто из руководителей общины. Нетрудно было догадаться, что они и словечком не пожелают обмолвиться на сей счет.

Действительно, когда я встретился с господином Галински, он с мастерством лоцмана, обходящего опасный для судна риф, всячески уклонялся от этой щекотливой темы. А я, правду сказать, не настаивал на возвращении к ней, дабы не сорвать чрезвычайно интересную для меня беседу с одним из заправил международного сионизма.

Что же предпринять.

Бывший одессит не скажет правды. И без того его откровенность оказалась весьма неоткровенной. Он скрыл от меня самые существенные детали, связанные с проникновением его семьи в Западный Берлин. Например, почему ему, человеку самой заурядной профессии, еще в Остии "дали понять", что он может устроиться в Западном Берлине, а, скажем, пронырливого бывшего адвоката, бойко афишировавшего свой антисоветизм, удостоили "невниманием". Не сказал, кто же фактически отбирает из сотен, а иногда и тысяч беженцев достойных кандидатов на нелегальный переезд в Западный Берлин. Трудно поверить, что право отбора предоставлено "шейлокам", для которых превыше всего выгодный заработок. Чья же властная рука их направляет? Каковы основные критерии отбора? Почему одних западноберлинские сионисты заставляют убираться восвояси, а другим протягивают руку помощи, хотя и те и другие отвергли "родину отцов"?

Кого же в конце концов отбирают для переезда в Западный Берлин? Даже не переезда, а переброски!

Разумеется, я не мог уехать из Западного Берлина, не получив ответа на эти вопросы. И самое главное, мне нужно было понять, на каком основании местные сионисты позволяют себе доброжелательно встречать осуждаемых международным сионизмом "изменников".

Разъяснение я, представьте, получил. Подробное, аргументированное. От человека, прекрасно осведомленного о деятельности правления общины и местных сионистских организаций. Короче, от... сионистского функционера.

Людской "ресурс" и людская "пыль"

Странно, правда?

"Но жизнь - я убеждался в этом неоднократно - очень грубый драматург, чрезвычайно приверженный к приемам совпадений и всем тем натяжкам, нарочитостям, которых, по мнению театральных критиков, "не бывает в жизни". Это меткое наблюдение Юрия Нагибина (из его очерков о путешествии по Америке "Летающие тарелочки") я неизменно вспоминаю, когда удачное совпадение помогает мне, как принято говорить, неожиданно войти в контакт с кем-либо из сионистских функционеров, обычно не рвущихся беседовать с советским литератором.

В тот день у подъезда шикарного особняка западноберлинской еврейской общины в доме № 79-80 на Фазанерштрассе, как раз и получилась такая благоприятная "натяжка".

Экспансивный и вместе с тем вполне солидный, приземистый человек с длиннющим зонтиком и узкополой шляпы не вполне современной конфигурации, часом ранее видевший, как в кабинет господина Галински понесли для двух гостей чай, да еще с печеньем, выходя из правления общины, в вестибюле приметил, как меня и переводчика Хейнц Галински любезно провожал к выходу.

Мы вышли на улицу. Переводчик уехал. Я же задержался на ступеньках портала. Хотел справиться у дежурившего полицейского, как пройти к городскому информационному центру. И человек со старомодным зонтиком и узкополой черной шляпой счел своим долгом прийти мне на помощь.

Мы пошли вместе. Только спустились на тротуар, с моим спутником подобострастно поздоровались два пожилых человека. Холодно ответив на их приветствия, он сообщнически подмигнул мне:

- Из новых, из "фальшаков"! Вас, возможно, удивляет, почему мы не поворачиваемся спиной к этим шнорерам. - Таким словцом выражаются на идиш о проходимцах, мелких людишках, ловкачах. - И я могу-таки понять вас. Но и вы можете мне поверить, что еще несколько месяцев назад я бы лишний раз не плюнул в их сторону. Вот из этих двоих проходимцев один относится к йордим, другой - к йошрим. Тот, что в темном макинтоше, тайком убежал из Хайфы, а второй паршивец расплевался с Эрец-Исроэл, не соизволив пробыть там ни одного дня. И вот с такими "патриотами" приходится цацкаться, беседовать с ними как с настоящими евреями, хотя у них на лбу написано, что они "вус ун дер курт". - Такая идиома на идиш имеет в виду самых отпетых, способных на все.