Темная сторона Луны - [74]

Во время обеда в «Золотом» господин Фоппа ни словом не обмолвился про нашумевшее дело. Правда, на этот раз он убрал второй прибор.

В конторе фирмы «Гайгер, фон Берг, Миндер энд Бланк» кризисное заседание длилось уже два часа. После появления статьи д-р Гайгер позвонил Гублеру. Тот оправдывался целенаправленным разглашением служебных секретов со стороны коллег из кантонной полиции.

— По этому факту ведется внутреннее расследование, можешь не беспокоиться, — заверил его начальник полиции.

— Засунь себе в задницу свое расследование, — выпалил в ответ Гайгер. Компаньоны вытаращили глаза. В обычное время даже такое подходящее к случаю выражение, как «на кой ляд оно мне», Гайгер посчитал бы достаточно грубым.

Д-р фон Берг долго беседовал по телефону с издателем, которому принадлежала нашумевшая бульварная газета. Случайно оказалось, что они иногда вместе играли в гольф.

— Ты знаешь, я готов сделать для тебя все, что угодно, но подать жалобу на редакцию и приостановить тему… извини, не в состоянии.

Издатель пообещал повлиять на журналистов в том смысле, чтобы название адвокатской конторы больше в их газете не фигурировало.

По настоянию д-ра Миндера прямо с лекции в Высшей школе торговли сняли самого известного специалиста по пиару и снабдили его агентство кризисными полномочиями для коммуникационной поддержки фирмы «Гайгер, фон Берг, Миндер энд Бланк». Миндер взял с него обещание, что он самолично займется этим делом и заедет к ним в контору сразу после лекции.

В качестве первой конкретной меры решили уволить Петру Декарли, с подачи которой началась эта неприятная история с принтером. Что касается Кристофа Гербера, то здесь решили ограничиться строгим порицанием. Он слишком много знал.

По окончании заседания д-р Гайгер тщетно пытался связаться с Пиусом Оттом по секретному номеру. Секретарша сообщила, что Отт на охоте.

Бланк лежал в папоротнике на лесной опушке. Он то пристально смотрел в бинокль, то давал глазам отдых.

Вот уже больше часа он наблюдал за этим домом. Было раннее утро. Крестьянин находился поблизости, вывозил навозную жижу. До Бланка доносился шум работающего трактора. Дважды с перерывом примерно в пятнадцать минут крестьянин возвращался, чтобы наполнить прицеп очередной порцией жидкого навоза. Пастушья собака, бегавшая за трактором с высунутым языком, временно прилегла на подстилку перед входной дверью в дом. Когда трактор тронулся в путь, она опять последовала за ним.

Десять минут назад хозяйка вышла с корзиной, наполненной яблоками, и положила ее в автомобиль-универсал, стоявший возле дома. У Бланка появилась надежда, что она скоро уедет.

Вот из дома вышли двое детей со школьными ранцами. Сели в машину. Женщина вынесла вторую корзину, погрузила и ее, села за руль и тронулась в путь.

Почти в тот же момент показался трактор. Он остановился перед домом. Крестьянин заглушил мотор и вылез из кабины. Вошел в дом. Похоже, он закончил работу.

Правда, очень скоро он снова появился на крыльце, что-то жуя, сел на трактор, подогнал его к навозной трубе и стал заполнять прицеп.

Бланку пришлось ждать десять минут, пока не наполнился резервуар и трактор, тарахтя, не уехал прочь. Когда он скрылся из вида, Бланк поднялся и подошел к дому. Крестьянин вернется самое большее через четверть часа, а как далеко расположена школа и как скоро возвратится хозяйка, он тем более не знал.

Входная дверь вела прямо на кухню. В кухне было тепло и пахло кофе и кипяченым молоком. На столе стояла не убранная после завтрака посуда. На зеленой изразцовой печи млела тигрово-полосатая кошка. Увидав Бланка, она встала, выгнула спину и зашипела. Потом спрыгнула на пол и исчезла в дверном проеме. Бланк заглянул в дверную щелку. За ней была лестница на второй этаж.

Вторая дверь оказалась запертой. В верхней филенке были просверлены вентиляционные отверстия. Он открыл дверь. Две ступеньки вели в помещение без окон. Бланк зажег свет.

У стены он увидел вместительную холодильную камеру. По обеим сторонам от нее громоздились стеллажи и шкафы, одни с крепкими дверцами, другие занавешены сетками от мух. Бланк сразу определил, что это кладовка.

Он обследовал шкафы один за другим и взял самое необходимое: жир, растительное масло, сахар, кукурузу, муку, пачку стирального порошка про запас вместо мыла.

Открыл дверцу старинного шкафа орехового дерева, оттуда пахло копченостями, взял кусок сала и добавил его к прочим вещам в рюкзак.

На кухне послышались чьи-то шаги.

Было поздно гасить свет. Бланку едва хватило времени, чтобы спрятаться вместе с рюкзаком за большим шкафом для съестного.

Он раскрыл нож и затаил дыхание.

Эмма Фельдер не привыкла днем валяться в постели. В крестьянской усадьбе всегда было чем заняться. Но сноха настояла, чтобы Эмма не вставала. «Лучше два дня полежать с простудой дома, — заявила она, — чем две недели с воспалением легких в больнице». Эмме стало страшно при одном упоминании о воспалении легких. Четыре года назад от этой болезни умер ее муж.

Она осталась в постели и прислушивалась к звукам вокруг. К шуму трактора, на котором трудился ее сын, к разговорам детей и снохи на кухне, к лаю собаки. В какой-то момент она, видимо, уснула.