Тёмная радуга - [152]

На что кот реагировал жалобным мявом, стараясь попасть в такт песне.

— Это же «Скорпы»[41], Пух! — ошарашено прошептал Шаман. Слова только его собственные, а мелодия, ты узнаешь мелодию?

— Ага. Интересно, это тоже наш? А если нет, то откуда, блин, у него джинсы? — в тон Сашке ответила я.

Пока мы изумлялись, Слай прореагировал вторым, но успел. Ибо первым оказался Дик. Увидев кошку, наша маленькая собачка встала в боевую стойку и рванула на заклятого врага. Если бы не железная рука следопыта, мертвой хваткой вцепившаяся в загривок барбоса, не знаю, чем бы все закончилось! Впрочем, котяра тоже не стал ждать, пока его съедят, и сиганул на деревце, благо то оказалось как раз перед мордой. Забравшись повыше, он яростно шипел и, завывая боевой клич индейцев на тропе войны, всем своим видом показывал, что без боя не сдастся. Дик заходился истошным лаем и рычанием, яростно скребя лапами кору ни в чем не повинного деревца, но допрыгнуть до кота не мог.

Несчастный певец выронил свою мандолину и тоже оцепенел. Короче, «картина Репина? Не ждали!?». На особые размышления времени не осталось.

— Увеличивай кота, — скомандовала я Шаману, поспешив на помощь Слаю.

Вдвоем, мы кое-как справились с барбосом, и отволокли его от дерева. Тем временем Санька тихо бормотал заклинание. Кот стремительно начал увеличиваться в размерах, деревце под ним хрустнуло, и на землю приземлился серый полосатый ТИГР! От удивления Дик присел на задние лапы и замолчал. Тигр, как ни в чем не бывало, подошел к своему хозяину и заслонил его собой от врагов, то есть от нас. В его зеленых глазах сверкнул кровожадный блеск, он оскалил пасть и зарычал. Юноша в испуге отпрянул, а барбос принял боевую стойку и рыкнул в ответ, обнажив клыки. Битва всех времен и народов казалась неминуемой.

— Возьми свою мандолину и играй! Скорее же! — крикнула я парню, чувствуя пульсацию кольца Беса.

Все еще не выходя из ступора, молодой человек подчинился и заиграл что-то веселое. Мои губы начали произносить незнакомые звуки и по мере того, как из меня вылетали слова этой неизвестной «молитвы», животные начали успокаиваться. Через несколько минут Дик завилял хвостом, а тигр улегся на землю, раскинув лапы, и заурчал. Когда я закончила говорить, звери мирно играли в отдалении. До нас им не было никакого дела.

— Уф! — выдохнула я с облегчением.

Парень все еще не мог прийти в себя и таращился на нас, открыв рот.

— Не подскажешь ли, любезный, откуда у тебя такие славные штанишки? — вежливо поинтересовался Шаман.

— Нравятся, да? — музыкант сделал попытку пошутить.

— А то! Всю жизнь бы носил!

— А вот нетути. Самому подарили.

— Кто? — рявкнули мы с Сашкой одновременно.

— Друг один, а что? — парень не ожидал такой бурной реакции.

— Как его зовут? — все также с пристрастием задала я вопрос.

— Павлик, — незнакомец явно озадачился.

— Музыкант из Сола?

— Ну, да. А вы что, его знаете?

— Еще бы не знать, — облегченно улыбнулась я. — Ладно, свой, значит, ты, парень. Павлик просто так кому ни попадя подарков не делает. Научился. Как звать-то тебя?

— Меня — Ник. А вот это полосатое чудовище Прохором кличут. Клево. Я и мечтать не мог, чтобы он таким стал. Теперь на нем ездить можно, а то извечно катается на моей шее на халяву. Кстати, как это у вас получилось? Научите, сделайте божескую милость.

— Они научат, сам рад не будешь, — прорезался Слай.

Мы представились.

— И давно ты видел нашего общего друга? — поинтересовался Шаман.

— Да вот, давчась еще расстались. Я ведь менестрель, бродячий музыкант, то есть. Пару недель назад завернул в Сол, повстречал Павлика. Мы с ним, почитай, с весны не виделись. Ну, и загостился. Он мне напоследок одну мелодию сыграл, вот и мучаюсь. Никак окаянные лады не строятся. А хочется сразу три партии на один инструмент уложить. Слова-то он мне не стал записывать, они на каком-то странном языке были. Павлик сказал, что он его не знает, а просто заучил на память сочетание звуков. Интересно, я практически всю Церру обмотал, а этого диковинного наречия не слышал. Не иначе как из другого измерения занесли. Ну, и ладно. Мелодия-то чудо как хороша.

На Твиллитте портилась погода и бродячая судьба Ника ничуть не возражала против экспедиции на Кордэлл. Недолго думая, мы присоединили парня к нашей группе. Как временный попутчик он нам не мешал. Менестрель рассказывал последние новости из Сола. Павлик пишет какую-то книгу, но содержание хранит в тайне, отговариваясь тем, что пока не закончит, мол, никому не покажет, а то сглазят ненароком. Даже почти не музицирует, краски и кисточки тоже забросил. Представляю, чего он там навалял! Впрочем, редактор у него первоклассный, душу вытрясет, а писать научит. Только вот с последующей информацией придется подождать. Телепатией он не владеет, а по-другому делиться впечатлениями теперь мы не можем. Последним его осведомителем, по всей вероятности, был Стас.

Путешествовать по Твиллитту Нику не нравилось, как и нам. Народ здесь был по большей части неприветлив и к чужакам относился настороженно. Сурт мы обошли стороной, не сговариваясь. Посмотрели издали на грозную цитадель и не глянулась она нам. Кстати вспомнилась и история, поведанная как-то Слаем, которую Шаман сейчас излагал музыканту.