Тёмная лощина - [26]

В ту ночь снов больше не было.

И пока все в нашем районе мирно спали, нечто рыскало по улицам.

Нечто с раздвоенными копытами.

6

На следующее утро, только проснувшись, Тара снова начала извиняться. Я заверил ее, что всё в порядке, и попросил не нести чепуху. Темные круги выдали Тару с головой: спала она плохо. Я же встал на полчаса раньше, несмотря на ночные шатания. Завтрак и кофе в постель — и вот она уже улыбается. И несмотря на то, что где-то в глубине ее глаз еще таилась печаль, я почувствовал себя лучше.

Она потягивала кофе с кубиком льда. Так ей нравилось больше.

— Не нужно было так стараться, Адам.

— Конечно, нужно. У меня веская причина.

Она захрустела беконом.

— Да неужели? Какая?

— Я люблю тебя. Другой не нужно.

— Я тоже тебя люблю. Спасибо. Это очень мило.

После того как с завтраком было покончено, я убрал тарелки. Тара пошла в душ. Пока она собиралась на работу, я улегся на кровать и включил телевизор. Исчезновение Шеннон обсуждали во всех местных утренних новостях, на каждом канале показывали дом Пола, аллею и детскую площадку, наши дома и даже кусочек леса. Шеннон всё еще не нашли. Пол находился в больнице. Рассказывали, что у него нервный срыв, и полиция ждет, пока состояние Пола стабилизируется, чтобы поговорить с ним.

Тара вышла из ванной и начала одеваться. Я отвлекся от телевизора, заметив великолепные ножки в чулках.

— Есть новости о Шеннон? — спросила она.

Я выключил телевизор.

— Еще нет. Ее так и не нашли, Пол в больнице, у него срыв. Больше ничего.

— Как думаешь, с ней всё в порядке?

Я сделал паузу.

— Не знаю, милая. Надеюсь.

Она что-то сказала, но я не расслышал за воем фена. Глаза закрылись сами собой, пока она сушила волосы. Голова чертовски сильно болела, несмотря на две таблетки аспирина, проглоченные за готовкой утреннего сюрприза.

Она выключила фен.

— Что случилось?

— Голова болит, — пробормотал я.

Она подошла и поцеловала меня.

— Ты уверен, что не расстроен из-за вчерашнего?

— Лапуля, клянусь, я не расстроен. Все хорошо. Честно.

Она села у туалетного столика.

— Ты бы мне сказал, да?

Я кивнул. Она наклонилась к зеркалу и начала красить ресницы.

— А может, мы сегодня вечером снова попробуем? — предложил я.

Она подняла глаза от зеркала, кисточка замерла на полпути.

— Может быть, — сказала она. — Посмотрим.

По ее голосу сразу стало понятно, что вечером ничего, скорее всего, не произойдет. Наша сексуальная жизнь вернулась на круги своя. Это было печально и удручающе. Затем я вспомнил, как помог сам себе прошлой ночью, как мечтал о холостяцкой жизни Клиффа, и чувство вины раздулось внутри как воздушный шар. Я закурил. На вкус сигарета оказалась полным дерьмом, но я все равно докурил. Голова разболелась сильнее.

После того как Тара ушла на работу, я отправился с Большим Стивом на утреннюю прогулку.

Он остановился во дворе, понюхал траву под окном нашей спальни и начал лаять. Я осмотрелся, но не заметил ничего особенного. Кроме того, что трава странно пахла мускусом, всё было как обычно. Пришлось сильно дернуть поводок, чтобы заставить Стива сдвинуться с места. Мы пошли к переулку.

Шелли Карпентер сегодня снова не было видно, как и вчера. Я стал размышлять, а не избегает ли она меня? Из-за смущения или гнева. Может, она нашла новый маршрут для пробежки? Или, может быть, боится встретиться со мной лицом к лицу после того, как я стал свидетелем ее лесных игрищ с бойфрендом? Или сочла меня конченным извращенцем?

Хотя, когда я их застукал, она точно не возражала. Казалось, ей это даже нравилось.

Погода всё еще была приятной, но ощущение весны исчезло. Всё стало… приглушенным. Несвежим. Коричневатая трава. Сирень без запаха. Ветви деревьев уныло свисают вниз, а их набухшие почки, казалось, забыли, что нужно распускаться. На верхушках деревьев не играют белки. Oни куда-то исчезли вместе с птицами и пчелами.

В ходе прогулки пришлось пробираться сквозь лагерь, который разбила пресса, и шесть разных журналистов спросили, могу ли я дать интервью. Я отказался. Большой Стив помочился на силовые кабели, идущие к одному из фургонов. Полицейские тоже были здесь. В итоге Большой Стив, испуганный таким скопищем людей, прижался к моей ноге и не переставал дрожать. Пришлось закончить прогулку раньше времени.

Вернувшись домой, я решил полистать газету, пока закипал кофе. История Пола и Шеннон занимала первую полосу, вытеснив заметку о поездке президента в Саудовскую Аравию куда-то в нижний левый угол. Среди других новостей были домогательства к детям, серийные насильники, религиозные экстремисты и корпоративные скандалы. Другими словами, всё то же старое доброе дерьмо.

Недовольный, я бросил газету в мусорный ящик и начал писать. Волшебства сегодня было меньше, чем вчера, и новые слова давались с трудом. Большой Стив, как обычно, устроился под моим столом. Так продолжалось примерно до десяти, пока мы не услышали, как на Мэйн-стрит завыла полицейская сирена. Захотелось подойти к окну, но я знал, что если встану, то полностью утрачу концентрацию и уже ничего сегодня не напишу. Так что я возобновил работу и писал до одиннадцати, пока меня не прервали снова, на этот раз стуком в дверь.