Тёмная легенда - [24]

— Его зовут Габриэль, Брайс. Я сожалею, но я понятия не имела, что он там будет. Если бы я знала, то рассказала бы тебе о нем до твоей встречи с ним.

— Он смотрел на тебя так, словно ты его собственность, — Брайс прижал ее к себе, неожиданно почувствовав, как если бы он уже потерял ее. В ее глазах сквозила настороженность, которой раньше там не было. Франческа изменилась, но он не мог сказать как именно. — Он так и считает, правда? Кто он тебе?

— Он был моим мужем. Я считала его мертвым, — тихо и правдиво ответила Франческа. — Я была не меньше тебя шокирована, увидев его живым. Мне жаль, Брайс, я думала, что он ушел навсегда. Я понятия не имела, что он возвратиться. Я действительно все эти годы думала, что он мертв.

— Ты никогда не упоминала о муже, — Брайс был явно в шоке.

Она кивнула.

— Я знаю. Но это было очень давно, и я смирилась с его уходом. Его возвращение стало для меня потрясением, с которым я должна смириться. Все мы должны смириться.

Брайс с трудом сглотнул, расстроенный настолько заметно, что она автоматически успокоила его своим прикосновением. Он незамедлительно переплел свои пальцы с ее.

— Что это означает? Он же не может всерьез считать, что спустя столько времени может легко вернуться в твою жизнь? Ты знаешь, что я чувствую к тебе. Был ли он официально объявлен мертвым? Что это означает для нас?

— Честно, я не знаю о чем сейчас думать, Брайс. Я же говорила тебе, что нахожусь в полнейшем шоке. — Поскольку Франческа не могла заставить себя быть с ним нечестной, то продолжила говорить дальше. — Но это все меняет. Да и как иначе? Габриэль обладает огромной властью, и он совершенно точно не был официально объявлен умершим.

Брайс отошел от нее, его глаза скользнули по ее лицу с осуждением.

— Тебя все еще влечет к нему, я прав? — это было обвинение.

Франческа отвернулась от него, чувство вины захлестнула ее.

— Он был моим мужем, Брайс. Как ты считаешь?

— Черт возьми, Франческа! Ты должна была выйти за меня замуж давным-давно. Ты думала об этом и не вздумай отрицать обратное. Ну и что, что он вернулся? Он больше не является частью твоей жизни. — Неожиданно он замер. — Он ведь не остановился в твоем доме? Скажи мне.

Франческа молчала, ее взгляд старательно избегал его.

Брайс хлопнул себя по лбу.

— Франческа! Ты что, не в себе? Ты больше ничего не знаешь об этом мужчине. Где он пропадал все это время? Ты хотя бы знаешь, что он делал в последнее время? Могу поспорить, ты приняла его, словно ничего не произошло. Вполне возможно, что он был в тюрьме. Да, вероятнее всего, он был в тюрьме, — его ладонь на ее руке направила ее в госпиталь. — Это так, Франческа? Он сидел где-то в тюрьме, и ты просто не хочешь мне об этом говорить? Думаю, ты обязана была мне рассказать.

— Я была бы и рада тебе рассказать, но не могла вставить и слова, — запротестовала Франческа. — Где был Габриэль и чем занимался, это его дело, только его, и я не обязана тебе об этом рассказывать.

— Ты спала с ним, — заявил Брайс.

— Это также не твое дело, — она вздернула подбородок, ее глаза предупреждающе вспыхнули. Может Франческа и чувствовала вину, но она не могла позволить Брайсу или какому-либо другому человеку отчитывать ее. Она всегда была честной с ним, всегда. Не раз она советовала ему найти другую женщину, такую которая бы обожала его, как он того заслуживает. Франческа такой не была, и это печалило ее. Заставляло чувствовать себя неполноценной из-за того, что она не могла подарить свое сердце полностью и бесповоротно. Чувствовать, что что-то в ней было не так, какая-то неполноценность. Что ж, пусть будет так, Габриэль выбрал свой собственный путь, он счел ее менее привлекательной, жизнь с ней — менее удовлетворительной.

— Тебе не приходило в голову, что возможно все эти годы он жил с другой женщиной? У него вполне может быть где-то другая жена и даже дети, а ты об этом не знаешь? — злые слова вырвались у него прежде, чем он сумел их остановить.

От такого предположения ее большие глаза мгновенно полыхнули гневом.

— Это недостойно тебя, Брайс, — тихо заметила она.

— Франческа, пожалуйста. Не делай этого, — Брайс обнял ее рукой за талию, но как только он привлек ее ближе, то осознал, что пересек некую невидимую черту.

И она незамедлительно почувствовала неудобство, скованность. Она вдохнула запах его одеколона, и, хотя он был дорогим, ее стало немного подташнивать. Это было странно, ей всегда нравился его одеколон, хотя сейчас она думала лишь о том, как пах Габриэль, думала об его мускусном мужском запахе. Было ли это частью ритуала, единения? Делает ли это невозможным для нее прикосновение к другим мужчинам? Было ли это тем самым секретом, с помощью которого мужчины ее расы властвуют над своими женщинами? Она нетерпеливо провела рукой по волосам, обнаружив, что ее пальцы дрожат. Возможно, существует способ избавиться от влияния ритуальных слов. В конце концов, она сделала невозможное: нашла способ гулять среди людей под полуденным солнцем. Габриэль может и свел на нет ее достижение, но это не отменяет того факта, что она сделала то, что ни один карпатец никогда не делал.