Телониус Белк - [52]

И повторяет, на этот раз специально для меня. И чтобы вдруг без испорченного телефона — отца уже не переспрашивает. Как будто продаёт велосипед и боится, что попаду на нём в аварию. На современный саксофон такой мундштук не пойдёт.

Он открывает пошире рот, тянет букву «О», как недавно это делали финские девчонки на рождество, но тут же затыкает со всего размаху ладошкой. Как я тогда снежком. Он что видел? Я непонимающе верчу головой.

Тогда он берёт из под стола старый, ржавый и показывает на пластинку Паркера, где хорошо виден его саксофон.— вот такой надо. Показывает на пупочку у того и на пупочку у того. Оркестровый? Это я уже и так знаю. Короче, выбор мундштука — дело серьёзное.

С неправильным мундштуком, если и будет «О», то тебя сразу заткнут. Как снежком. И правильно сделают.

— У тебя случайно не Ямаха? — уточняет Ботинок, хотя и сам знает, какого динозавра он с собой приволок. Поржавее только что вытащенного из под прилавка!

— Не Ямаха, — вспоминаю я и тычу пальцем в то, что висит у меня за спиной. — У меня Олдс Амбассадор. Такой же старый и ржавый.

Название модели я стараюсь произнести погромче. Красивое слово — Олдс Амбассадор…

Вопросов больше не возникает. И продавец отводит меня в помещение для того, чтобы я смог там вдоволь поиграть. Я со скрипом насаживаю на саксофонную шею мундштук и понимаю, что пробку придется переклеивать.

Оооо!

Я жду снежка.

Но вместо снежка — радость. Мне достаточно пары минут, чтобы понять что мундштук это — мой. И снова грустная новость. Играть на нём я всё ещё не умею. И вряд ли когда нибудь научусь.

Зато теперь я хоть понимаю что требуется от меня, чтобы высечь звук альт саксофона по настоящему. А раньше только вокруг, да около ходил! Да, при такой конструкции мундштука в него можно только бить. Бить, бить и ещё раз бить. Другого языка этот мундштук не понимает. Бить в него как в барабан при помощи языка и сжатого воздуха. И чем сильнее удар, тем сложнее будет не вылететь из седла на отдаче.

Но, сразу же, звук — выше крыши. Не такой, как у Майлса, не такой как у всех этих пустопорожних безголосых стиляг с подземного перехода на Невском проспекте. А именно тот, что мне нужен — орущий, необъезженный, бугристый, точно у Долфи… как самый крупный наждак, невыносимо тоскливый, отзывающийся битым стеклом… и куча других обидных эпитетов! Холодное оружие, а не звук. Всё ясно. Я порву губу, сломаю зубы, но всё-таки буду дуть именно в этот мундштук всю жизнь. И больше меня ничего не интересует.

Выхожу из комнатухи донельзя довольный. Ботинок язвительно намекает на утиный манок. Но продавец, кивает, мол, так и надо. А после того как чек выбит — прицеливается в меня сквозь мой новый мундштук. И вид у серьёзного продавца теперь лихой и придуристый.

— Well.… Ещё кофр — Ботинок спохватывается.

Ах да, ведь точно — кофр ещё.

Какой же?

— С ушами, — показываю на собственные уши я.

Ботинок удивлён, но продавец всё понимает. Он берет кофр и показывает, как нужно промять его, чтобы Олдс Амбассадор влез в него, не сплющив защиту нижнего си-бемоля

— И ещё один кофр пожалуйста. — бью наотмашь я

— Для кого? — Ботинок решил сегодня не удивляться.

Отступать некуда.

— Для дяди Саши, — бурчу я.

— Для какого дяди Саши, старик? — брови Ботинка поднимаются кверху домиком..

— Который умер. — И, предупреждая следующий вопрос, добавляю, — Чтобы дядю Сашу в том кофре похоронить.

Ботинок, еле заметно проводит рукой от лба в пах, меняется в лице и поспешно расплачивается. За кофр. Но за один. И вдобавок пытается украдкой померить мою температуру.

Правда, второй кофр мне и так достаётся — в подарок от продавца. Продавец доброжелательно хлопает меня по плечу. Он покорён моим желанием стрелять из саксофона как из пушки.

На прощание я машу ему рукой. А в ответ мне ставят музыку Чарли Паркера.

Знал бы продавец, что во втором кофре я собираюсь похоронить того, кто держал на себе своим блеянием весь Ленконцерт, небось, подарил бы мне этот мундштук совершенно бесплатно!

Выбравшись на улицу, я понимаю, что это мой последний шанс прогуляться с Ботинком без постоянно придирающейся ко мне Мопси. Возможно и в Петербурге такой возможности больше не подвернётся…

— Я бы, пожалуй, выпил где нибудь чаю, — с большим воодушевлением шепчу я

Но Ботинок бурчит в ответ, что в Хельсинки был пару раз и не помнит здесь ровным счётом ничего — так что в провожатого не годится. Кроме того, ему нужны фильтры для кофейного автомата. И ещё самая мощная в мире флешка чуть ли не на тысячу гигабайт, которую только здесь и выпускают. Потому что, если он вернётся домой без флешки, то на работу он может больше не выходить. И, вдобавок, ещё несколько заказов у него есть, о которых Мопсе лучше не рассказывать. В общем он намеревается только в Стокманн.

«Ладно», — думаю я мобескураженно. Боится что ли, что я Мопсе расскажу? Так я ведь и один могу прогуляться. Тоже что-нибудь придумать могу. Ужасное, чтобы потом попросить не рассказывать!

— Не позже двенадцати ночи, старик! — Ботинок объясняет мне, как добраться до отеля Скандик и использовать кодовый номер вместо ключа.

А я и не против. Загружаю в машину три кофра — новый, старый и тот в котором собираюсь похоронить козла. Чувствую облегчение. Похороню Козла, и будет всё хорошо!