Телохранитель - [11]
Несколько раз Сергеев присутствовал на занятиях в марксистском кружке. Не увлекало… Не захватило… Социал-демократы толковали про забастовки и стачки, призывали сокрушить царское самодержавие. А кого призывали? Народ. Массы. Толпу… А где же героическая личность? Марксисты показались Сергееву чрезмерно осторожными, лишенными личной отваги и мужества, уповающими на безликую коллективность. Такие не ринутся, очертя голову, на врага. Где же «безумство храбрых», воспетое Горьким?
Сергеев жил одиноко. Родственников не имел. Никто ему не помогал, да он и не нуждался в помощи, зарабатывал прилично, а перед войной и вовсе зажил неплохо. Однако не пил, не гулял, зато на книги тратиться не стеснялся. Букинисты его заприметили, кланялись и снабжали весьма редкими книгами.
После Февральской революции Сергеев сначала прибился к анархистам. Ему нравились бесшабашные речи, желание разрушить все старое до основания, полное пренебрежение к законам общества — уж там-то героическая личность может себя проверить. Делай, что хочешь во имя свободы. Анархия — мать порядка!
И все же Сергеев не прижился среди анархистов. Постепенно черные знамена с рахитичными костями и оскаленными мертвой улыбке черепами, пьяные дебоши, истерические завывания анархистках горлопанов набили оскомину мечтательному маляру. Он начисто разочаровался в недавних своих товарищах, на деле оказавшихся грабителями, насильниками, бандюгами и наркоманами… Долгими вечерами Сергеев слонялся и однажды забрел в шалый кабачок, где не только ели и пили, но и читали стихи, произносили «революционные» речи. Сергеев впервые увидел живых поэтов, писателей и глядел на них, как на иконы. Здесь он познакомился с Григорием Семеновым. Чутьем понял, что попал в компанию человека умного, понимающего слабости ближнего. Григорий Иванович не оказался барином, не белоручкой. Таким же, как и он, рабочим, жаждущим борьбы за народ. Пострадал за революцию. Хлебнул каторги и ссылки. Скитался по чужим углам в эмиграции. И главное: ценил в человеке личность, индивидуальность, неповторимую в другом. Личность может многое, вплоть до вступления в единоборство с любым правительством, в том числе и с большевиками. Повод к тому веский. И в самом деле, большевики разогнали ни с того ни с сего Учредительное собрание. И ничего, сошло с рук.
Сергеев соглашался со своим другом. Большевики зарвались. Придется с ними столкнуться в борьбе за Учредительное собрание — опоры свободы и демократии в России. Большевики думают, что они его прихлопнули, а оно возрождается на Волге, Урале и в Сибири. Любые способы борьбы за Учредительное собрание допустимы, вплоть до террора. Семенов и Сергеев симпатизировали друг другу. Они покинули кабачок и шли по набережной Невы. Часто останавливались, говорили, будто знали друг друга давным-давно. Восторженная душа Сергеева ликовала. Наконец-то он отыскал настоящего борца за свободу. Перед ним открывались широкие возможности проявления индивидуальных качеств героической личности.
Сергеев говорил и говорил. Семенов слушал, все больше убеждаясь в том, что отряд боевиков-террористов, которым он руководить, пополнился еще одним боевиком, готовым к самопожертвованию во имя партии социалистов-революционеров.
Маляр окончательно был покорен, когда Семенов рассказал ему о том, как убили Григория Распутина, царского фаворита и сибирского конокрада. Семенов особо подчеркнул, что убийцы Распутина — князь Юсупов и помещик Пуришкевич — настоящие герои, сильные личности, имена которых уже вошли в историю.
— Глава союза «Михаила Архангела» — Пуришкевич, — говорил Семенов, — подсыпал Распутину в фужер с вином цианистый калий…
— А дальше? Что было дальше? — тормошил Семенова Сергеев. — Выпил Распутин отравленное вино?
— Выпить-то выпил, но яд на него не подействовал, — ответил Семенов. — Здоровенный был мужик. И духом крепок. Одним словом — яркая личность. Но и те, кто решился его убрать, тоже выдающиеся индивиды. Не отступили — пошли ва-банк. Застрелили старца… пули оказались вернее яда…
— Григорий Иванович, — спросил Сергеев, — какую роль играет террор в революции?
— Террор, — просвещал Семенов, — радикальное средство борьбы. Но применять его надо с умом: он не терпит промашки. Террор, как горячие угли: схватишь голыми руками — обожжешься.
Семенов рассказывал, а Сергеев слушал. Он весь горел. Террор — лекарство от спячки. Революционеры обязаны его применять. Скажем, так же, как то или иное правительство применяет смертную казнь. Читал Семенов специальное исследование о смертной казни. Чего только не придумали люди для уничтожения самих себя! Виновных (а может и безвинных) четвертовали, колесовали, гильотинировали, отрубали им головы на плахе, варили живыми в кипятке, масле, в вине; сжигали на кострах и в паровозных топках; вздергивали на деревьях; закапывали в землю, подвешивали за ноги, засекали плетьми, батогами, шпицрутенами; сбрасывали в пропасть; травили газом, ядом, дымом; гноили в застенках; заливали глотки расплавленным металлом; вспарывали животы; замораживали; морили голодом, бессонницей; замуровывали в стену; сажали на кол…
…Она — член ЦК. Ее кредо — разоблачение провокаторов. Вокруг нее — кумиры и злые гении ХХ-го столетия: Цветаева и Ленька Пантелеев, Модильяни и Савинков, Гапон, Азеф… (При создании обложки использованы их портреты). Ее жизнь полна яростной любви и яростной ненависти. Она знает: любовь и смерть — всегда рядом! Она — «крысолов»! И Вы еще ее узнаете!..
Оборотни бывают разные… саундтрек книги - 1. DORO — Cry Wolf 2. DIO — Look At The Wolf 3. НОЧНЫЕ СНАЙПЕРЫ — Ограда 4. RAMMSTEIN — Du Hast.
Мой мир никогда не делился на части. Я жила мгновением и успешно справлялась со своими проблемами. Для меня не было деления на будущее, настоящее и прошлое.2015 год. Мое настоящее. В котором были мама с папой, четвертый курс университета с дипломной работой и дальнейшим обучением в магистратуре, друзья и спокойная жизнь. Я не знала, что будет дальше.3116 год. Мое новое настоящее. В котором где-то далеко на других планетах есть 3 капсулы сна с моими родными. Их необходимо найти!Я очнулась в далеком будущем на собственном корабле с долгом — продолжить дело отца и во что бы то ни стало не дать никому причинить вред моим новым друзьям и подопечным.ЧЕРНОВИК.
Любовная лирика всегда очень личный предмет. Трудно найти человека, который не испытывал бы подобные чувства внутри души, только не мог выразить словами то, что доступно поэту. Любовная лирика близка тому, кто сам погружен в негу нежности и буйство неистовых желаний.Любовная лирика в книге – это многогранная поэзия, где царствуют чудесные мгновенья, таинственный покой, томительный обман, очарование неземных чувств.Где бьются волны неземных чувств, сладостных молитв, возвышенных страстей – «всё то, что так и гибельно, и мило».
Руководство для выживальщиков от автора «оптимистичных (пост)апокалипсисов» от археопрограммирования — «Пламени над бездной», «Витлинга» и «Детей небес».Обычно произведения в жанре пост-апа эксплуатируют клишированный набор представлений о немедленном упадке человеческой цивилизации и ее откате в варварство планетного или галактического масштаба. На самом деле для любой сколько-нибудь развитой цивилизации потеря всего багажа накопленных знаний крайне маловероятна, как только достигается стадия повсеместной информатизации.
Рассказ описывает настоящее время. Главный герой повествования, одинокий парень, каких в нашем мире много. Можно сказать, что он самый обычный персонаж. Но! В один из дней он знакомится с женщиной, при обстоятельствах, которые по началу, можно было назвать «вольностью от скуки». Буквально за короткое время он влюбляется, и в тот же вечер, по своей рассеянности из за чувств нахлынувших на него, прощается с героиней, не узнав номера ее телефона. Существует ли любовь с первого взгляда, или это всего лишь «химия»? Сможет ли главный герой снова встретить девушку, которую так глупо потерял в тот вечер?
В книге собраны разнохарактерные стихи и песни Артура Арапова, написанные в конце XX и начале XXI вв. Многие представленные в сборнике песни неоднократно исполнялись со сцены, также их можно послушать в Интернете.
Когда вы смотрите на море, вы видите поверхность, а не глубину.