Тело в шляпе - [8]

— Ужас какой!

— Не думаю. У меня есть основания полагать, что Ивану это пришлось как нельзя более кстати. У него в тот период, тоже завелась подружка, и все было очень серьезно. Так что с Ириной он развелся с видимым удовольствием.

— А она? Она-то как?

— Она — без удовольствия.

— Почему? Если у нее есть любовник, то логично предположить, что и она не очень дорожила этим браком.

— Я вас умоляю! Любовник — любовником, а богатый муж — богатым мужем. К тому же, как у нас говорят, ее любовник — это на гормональном фоне. В тридцать три года женщинам позарез нужно мужское внимание, а Иван ее… ну, как сказать?..

— Ну, скажите как-нибудь.

— Уставал он сильно на работе.

— До такой степени, что…

— Плюс романчик на стороне. Только вам это все ни к чему. Несчастный случай произошел с Романом, так что запутанные семейные дела Ивана вам вряд ли помогут.

— Не скажите. — Я понимала, что мой, нездоровый интерес к частной жизни известных бизнесменов следует хорошо обосновать. — Когда у органов внутренних дел есть основания подозревать убийство, интересно все, просто все.

— Да? Ну, пожалуйста. Хотя наши девушки вам наверняка лучше и подробнее расскажут про Ивана и его семью. У нас в ВИНТе семейная жизнь начальника уже третий год лидирует в списке душещипательных хитов.

— Девушки — само собой. Но и вы расскажите.

— Рассказываю. Но со слов тех же девушек. С Иваном, как вы понимаете, мы этого не обсуждали. Значит, он развелся с женой из-за большой любви.

— Вы же говорили, что из-за ее неверности.

— Это был повод. А так — Иван на старости дет влюбился, намерения имел серьезные, а жена ему чрезвычайно помогла своим… своим… как сказать?.. недостойным поведением.

— И что сейчас?

— Сейчас его девушка выходит замуж за Романа. А жена Ирина вскоре после развода родила третьего ребенка.

— Ух ты! Прямо мексиканский сериал.

— Круче.

— То есть он опять живет с женой?

— Отнюдь. С женой все порвато, хотя она надежды не теряет. Согласитесь, маленький ребенок — это серьезный аргумент для воссоединения семьи.

— А почему девушка-то выходит замуж за другого?

— Понятия не имею. Что-то не сложилось у них. Наши говорят, как раз Ирина постаралась. Поссорила их все ж таки. Не хочет Ивана никому отдавать и не отдает.

— Такая любовь немыслимая?

— К сытой жизни. Богатый муж, занятой, дома его не бывает — чем плохо? А может, и любовь, кто их разберет.

Ирине Кусяшкиной я позвонила скорее для очистки совести, мне как-то не верилось, что она будет со мной откровенничать. Начало разговора было именно таким, как я и предполагала. В нежном, почти детском голосе немедленно зазвенели металлические нотки:

— Милиция? Гарцев? А при чем тут Иван?

— Ни при чем.

— А я тут при чем?

— Мы предполагаем, что вы можете многое о нем рассказать, потому что он много лет был близким другом вашего мужа…

— Бывшего мужа.

— Ну да.

— Так у него самого и спросите.

— И у него спросим, одно другого не исключает. Ваша оценка может быть точнее.

— Почему это?

— Во-первых, вы женщина; во-вторых, немножко со стороны.

Она почему-то засмеялась:

— Ладно, приезжайте. Поговорим.

— Сейчас?

— Сейчас.

— Куда?

— Домой ко мне, конечно. Или вы хотите, чтобы я о Романе у вас в милиции рассказывала?

Мы этого не хотели. И я поехала.

Ирину, кажется, как ни кощунственно это прозвучит, гибель Гарцева очень развлекла и даже отчасти порадовала.

— Допрыгался! — констатировала она, встречая меня в прихожей. — Ну, рассказывайте.

"Шпионит", — вспомнила я Сунцова.

— Я думала, это вы мне что-нибудь расскажете.

— Я — потом. Так что случилось?

— Падение с девятого этажа — вот и все, собственно. То ли самоубийство, то ли несчастный случай, — я нещадно эксплуатировала версии сотрудников ВИНТа.

— Самоубийство?! — Ирина расхохоталась. — Да Рома так себя обожал, что дальше некуда. Не смешите меня.

Во время разговора с Ириной я не могла отделаться от странного чувства, что у меня не одна собеседница, а по крайней мере две, и очень разных. Шизофреническое раздвоение личности? Нет, это когда сам раздваиваешься. А когда раздваиваются окружающие — что это? Но Ирина определенно существовала в двух ипостасях: одна — злорадная стерва, испытывающая острую нехватку жутких сплетен о знакомых и готовая поглощать оставшийся от этих сплетен сухой остаток большой ложкой, и другая — очень домашняя женщина, с тихим голосом и хорошо развитым материнским инстинктом.

— Пашенька, солнышко, — кудахтала она над полуторагодовалым сыном, смотри, какая тетя У нас в гостях. Тетя Саша, скажи, Са-ша.

Пашенька, держа наперевес пластмассовую лопату, смотрел на меня злобно и браться за заучивание моего имени не хотел ни в какую. Я твердо знаю, что с чужими детьми, если ты оказываешься на территории их родителей, надо активно общаться, заигрывать и сюсюкать, причем делать это так, чтобы родителям казалось, что большей радости для тебя не существует. И я попыталась.

— А что же ты здесь копаешь? — спросила я, стараясь, чтобы в моем голосе было побольше сладости. — Покажи тете, как ты с лопаткой играешь.

Не показал. А я настаивать не стала.

— Что ты хочешь, солнышко? — продолжала между тем Ирина. — Что? Скажи маме.