Тело и зрелое поведение. Фундаментальные основы тревожности, сексуальности и способности к обучению. Паттерны движения в условиях воздействия силы тяжести - [68]

У человека, наоборот, мозг растет и формируется по мере того, как он приспосабливается к жизни. Части нервной системы, развивающиеся после рождения, связаны с произвольными действиями, как мышечными, так и другими, а фактические двигательные паттерны коры головного мозга формируются под глубоким влиянием реального индивидуального опыта. Таким образом, моторная кора головного мозга каждого конкретного человека уникальна по своим реакциям, и в этом смысле невозможно найти две абсолютно идентичные коры головного мозга.

Таким образом, большинство произвольных действий обусловлено нервными связями и путями, которые, по сути, более временны, чем истинные врожденные унаследованные модели более рефлекторного поведения. Следовательно, инстинкты у животных и человека устроены очень по-разному. В человеке мало что можно назвать инстинктивным; и пищевой инстинкт, и инстинкт самосохранения не настолько полностью независимы от индивидуального опыта, как у других животных. Подобная слабость инстинктивных моделей поведения в человеке, равно как и длительный период роста произвольной иннервации приводят к бесконечному разнообразию способов выполнения самых фундаментальных и самых простых действий. Обучение становится той величайшей и действительно уникальной чертой, которая отличает человека от остальной части живой вселенной.

Формирование новых паттернов из элементов совокупных ситуаций предыдущего личного опыта, т. е. обучение, – это отличительное качество человека. Это также и основа воображения. Человеческое обучение существенно отличается от рефлекторного обусловливания, которое для человека имеет относительно второстепенное значение. При обусловливании близость нового стимула к безусловной реакции становится наиболее важным фактором в обучении животных. Более того, новый стимул должен предшествовать старому. Можно сказать, что последовательное применение немедленного вознаграждения и наказания имеет те же последствия, что и обусловливание. Сформированные таким образом привычки, если их не поддерживать, со временем исчезают. Немедленное вознаграждение или наказание явно не имеют ничего общего с поведенческими расстройствами.

Человеческое обучение неразрывно связано с воображением. Посредством воображения новый стимул и безусловное напряжение могут навсегда стать одновременными с точки зрения временного интервала. Таким образом, если ребенка наказывают за мастурбацию, он будет всячески избегать того, чтобы его снова увидели за этим процессом. Когда он узнает другой способ снятия напряжения тела, за который его не наказывают, он откажется от мастурбации. Однако если его родители, от которых он полностью зависит, оказали достаточно сильное влияние на его воображение, создав впечатление, что неизбежными последствиями подобного «зла» являются такие ужасные вещи, как потеря памяти, импотенция, социальная деградация и т. д. (которые сам он не может проверить, доказать или опровергнуть), в его собственном воображении может появиться фактор, который навсегда свяжет вместе вину и наказание. Наказание теперь привязано к действию (акту?!) и применяется в кратчайшие сроки. Последствия не будут столь катастрофическими лишь при условии, что он приобретет новый акт обучения, дискредитирующий авторитет родителя. В противном случае вопрос лишь в том, какую конкретную форму примет этот процесс у каждого человека, и в том, как часто в будущем будут происходить ситуации, восстанавливающие идею вины/наказания. Хорошо это или плохо, но этот процесс работает таким образом у всех нас. Его результатом являются и импотент, и Дон-Хуан. Оба несчастные люди, порожденные невежественным общественным порядком, а не какой-либо врожденной порочностью или нарушениями мозга и анатомии.

Выдающееся качество сознательной иннервации у человека является уникальной способностью формировать новые нервные пути, ассоциации и перегруппировки взаимосвязей. Те из них, которые образовались в период роста пирамидального тракта, наиболее стабильны, но даже они более лабильны, чем у других животных.

Даже такие вегетативные процессы, как прием пищи и выделение благодаря вмешательству и руководству со стороны родителей до такой степени подвержены влиянию, что задействованные мышечные паттерны и установки будут различаться от человека к человеку, за исключением лишь чисто рефлекторной врожденной части, которая типична для всех. Таким образом, при одном и том же действии, достигающем одной и той же цели, у разных индивидов будут различные действительные пути иннервации коры головного мозга и базальных ганглиев. Существуют не только разные режимы и разная скорость сокращения, но и различное сочетание совместно используемых мышц. В качестве примера очень поучителен акт опорожнения кишечника: во-первых, потому, что он наиболее близок к чисто рефлекторным действиям, и можно было бы ожидать, что он будет происходить одинаково у всех людей; а во-вторых, потому что это, пожалуй, наиболее приватный акт, и поэтому вряд ли на него напрямую влияют социальные условности. Его можно было сохранить в первозданной, примитивной и исключительно вегетативной форме.