Телевидение. Закадровые нескладушки - [23]
Урок второй
Во время подготовки к первому визиту американского президента Никсона в Москву мне повезло стать свидетелем работы тележурналистов из Эй-би-си. Они добросовестно снимали, как Москва готовится к встрече столь высокого гостя: чистится, прихорашивается, украшается флагами и транспарантами, обратили внимание, что москвичи стали лучше одеваться, стали приветливей и гостеприимней. То есть шел довольно милый, миролюбивый, дружеский репортаж, как будто и не было великого противостояния между нашими государствами. И последний stand-up – у памятника покорителям космоса на ВДНХ. Памятник тоже готовили к визиту высокого гостя: подкрашивали изрядно поистрепавшийся постамент. И вот этот последний stand-up я запомнил почти дословно, настолько он меня поразил тогда. «Советская система, – сказал телерепортер, – напоминает этот памятник покорителям космоса. Она вся устремлена ввысь, а фундамент постоянно ремонтируется». Я понял, что весь репортаж шел ради этого финального stand-up. Все время шло легкое словесное фехтование. И затем последовал укол шпаги в самую точку. Я время от времени с разной долей виртуозности использовал и использую в своей работе этот драматургический прием.
Урок третий
Во время косыгинской экономической реформы, которая, как известно, закончилась ничем, в Минске проходил Всесоюзный семинар тележурналистов молодежных программ. Мы соревновались друг с другом в профессионализме. Мне выпал жребий брать интервью у директора тогда знаменитого МАЗа. В общем, обычное интервью. Я его почти не запомнил. И вот последний вопрос: «В чем основное качество руководителя?» – спросил я у директора прославленного автогиганта. Последовал четкий лаконичный ответ: «Основное качество руководителя – не мешать работать подчиненным». Этот ответ я запомнил на всю жизнь. И очень активно использовал его много лет спустя, когда пришлось создавать новый телеканал «Дарьял-ТВ». Как правило, бездарный руководитель тянет одеяло на себя, назойливо вмешивается во все мелочи технологического процесса, назойливо контролирует работу своих подчиненных и компенсирует самодурством, грубостью, хамством и криком свой непрофессионализм.
Урок четвертый. 3-й ряд, 7-е кресло
В студенчестве мы больше учились не в аудиториях, а за их пределами: на всевозможных творческих семинарах в ЦДРИ, в Доме кино, на репетициях Эфроса, Любимова, Товстоногова, куда мы проникали всеми правдами и неправдами. Запомнилась одна репетиция Марка Захарова в театре Маяковского во время постановки спектакля «Разгром» по роману Фадеева. Помню, долго они с Арменом Джигарханяном бились над одним из монологов главного героя спектакля. Что-то не получалось. Монолог был неубедительным. И тогда вдруг Марк Захаров говорит Джигарханяну: «Армен, а ты попробуй проговорить этот монолог ну… скажем… седьмому креслу третьего ряда». – «А почему не десятому второго?» – возмутился актер. «Нет, седьмому третьего», – на полном серьезе ответил режиссер, хотя у Захарова не поймешь, где у него в шутку, а где всерьез. Но тем не менее Джигарханян исполнил этот странный совет режиссера, и все получилось. И тогда я понял, что у хорошего режиссера, кроме опыта, таланта, знаний, куража, хорошего творческого хулиганства, есть еще нечто – интуиция. Она действует вне всяких законов логики, вопреки здравому смыслу, непонятно, на чем основана, откуда приходит и куда уходит. Ее не следует путать с вдохновением. Это совсем другое. Шестое чувство. Она присуща не только актерам, режиссерам, но и людям самых разных профессий, социальных слоев и общественных положений. Интуиция – спутница победы. И все-таки она приходит, пусть и вопреки всему, но к тем, кто обладает знанием и опытом.
Урок пятый
Еще один урок я получил от Василия Шукшина. Это было примерно в то же время, когда основные уроки мастерства мы, студенты, получали за пределами университетской аудитории. Денег катастрофически не хватало, и мы их зарабатывали везде, где только можно: на железнодорожных товарных станциях на погрузке и разгрузке, в сторожах, посудомойках, в почтальонах. Но больше предпочитали зарабатывать на «Мосфильме» в массовках. Благо «Мосфильм» располагался рядом с общежитием на Ленинских горах. За участие в дневных массовках платили тогда 3 рубля, а в ночных – все пять. Да и лекции не надо было прогуливать. Прямиком с «Мосфильма» – на Моховую. Однажды мне посчастливилось участвовать в массовке у Шукшина. Запомнился один эпизод с участием Буркова. Что-то у них не получалось. Первый, второй, третий дубль – и никак. И тогда Василий Шукшин подошел к Буркову и говорит: «Понимаешь, старик, здесь как-то нужно не так, а как-то вот так, потом этак, где-то промолчать, что-то не договорить, как-то вот чтобы было как-то что-то…» Я обалдел. Шукшин, мой кумир, великолепный стилист. Даже сам процесс чтения его рассказов доставлял и поныне доставляет эстетическое наслаждение. И такая абракадабра. Но каково же было мое удивление, когда прозвучала команда «Мотор!» и Бурков заиграл так, что все присутствующие ахнули от восторга. И даже Шукшин воскликнул: «Браво! Снято!»
