Телестерион [Сборник сюит] - [36]

Шрифт
Интервал


3

Гостиная в доме Исабель. Исабель, Луис, Энрике и два-три кабальеро, закончив ужин, переходят в гостиную.


              ЛУИС
      (одетый если не дьяволом, то шутом)
Он в Генуе, во королевском замке,
Явился на свиданье с герцогиней
Под именем того, кого она,
Ну, якобы ждала, и, ночь в восторгах
С ним проведя, подняла крик: "Не он!"
На шум король тут вышел со свечой.
А кто же он? Конечно, дон Жуан,
Обманутый самою герцогиней,
Чтобы король позорный случай браком,
Столь ей любезным, тотчас освятил.
            ЭНРИКЕ
Ах, вот как было! Ты откуда знаешь?
              ЛУИС
При таковых делах всегда на месте
Сам дьявол, говорят, и это правда.
           ИСАБЕЛЬ
Женился он?
               ЛУИС
                         Уехал в Новый свет,
Да потерпел крушенье он на море
У берегов Испании, где встретил
Прекрасную рыбачку…
             ИСАБЕЛЬ
                                            Дальше ясно.
О, дон Жуан! Севильский озорник…
Однако, где же он? Я жду его,
А вас прошу разъехаться. Уж поздно.
          1-й  КАБАЛЬЕРО
Но прежде спой нам, Исабель!
          2-й  КАБАЛЬЕРО
                                                         Утешь
Хотя бы пением нас на прощанье!
          3-й  КАБАЛЬЕРО
Когда лишаешь одного из нас
Любви и счастья — ради дон Жуана,
Который не привязан ни к тебе,
Ни к жертвам мимолетных обольщений…
             ИСАБЕЛЬ
            (вспыхивая)
Молчи! Свободна я, как дон Жуан,
И ночь моя принадлежит счастливцу,
В кого я влюблена или люблю.
(Подает знак Луису, который играет то на флейте, то на лире, — танцует и поет.)
    Плывет там облако — ладья
         В надзвездные края,
         А кормчий, как ребенок,
         Превесел он с пеленок.
    Я славлю шалости его.
    Амур! Амур! Чье торжество
    Для всех и радость, и отрава,
         И жизни этой слава.
         Есть в мире он один,
         Веселый властелин,
    Хотя приносит много горя,
    Как нет спасенья в буйстве моря.
    Ладья моя, плыви, плыви,
               Ковчег любви!

Рукоплещущих гостей выпроваживает с нетерпением, заметив дон Жуана на балконе. Исабель и дон Жуан.


              ДОН ЖУАН
Чей это дом?
               ИСАБЕЛЬ
                        Тебе и знать не надо.
Мне быть без покровителя нельзя.
Ты ж думаешь лишь о себе, свободный
От всяких уз, как юноша влюбленный,
Как ветер, проносящийся в цветах.
              ДОН ЖУАН
      (беспокойно, как бы про себя)
Я виделся с инфантом. Это сон!
Я не могу опомниться, так странно
Себя повел он, будто сердце гложет
Тоска такая, совладать с которой
Не в силах, ум за разум, — а причина,
Я думаю, несчастная любовь,
Запрет на лакомый кусок у трона,
Когда не знал ограничений он
В страстях своих, как баловень судьбы.
Он, как во сне; вся жизнь его, как сон,
В котором все доступно и ничего.
Он любит в матери свою невесту,
К отцу ревнуя до потери сил.
Свобода и любовь — все под запретом,
Как в склепе замурованном — у трона.
             ИСАБЕЛЬ
Ах, что несешь, мой милый? Дон Жуан
В философы подался. Что же будет?
            ДОН ЖУАН
На что единственное покусился
Инфант несчастный — на свиданье в парке,
Где королева прежнею невестой
Глядела на него, все обещая
И взором, и повадками любовь,
У них уж отнятую безвозвратно.
              ИСАБЕЛЬ
Все в том же духе. Ты переменился.
Или ко мне? О, нет! Тебя я знаю.
Прельстителем ты никогда и не был;
Серьезен и задумчив ты глядишь
На нас, на женщин, привлекая тайной
Раздумья и вниманья, возбуждая
В нас любопытство и веселый смех.
И ты не страшен, простодушно мил
Ты с нами, как с детьми, и в том опасность,
Стрелок ты меткий, как Амур иль Феб.
             ДОН ЖУАН
И взор любви теперь опасней смерти,
И слово доверительное — смерть.
У трона гибнет все, и жизни нет.
Да, это сон! И этот сон довлеет
Над всеми нами из живущих ныне,
С кострами инквизиции святой.
              ИСАБЕЛЬ
Поговорим мы лучше о любви,
Чтоб перейти нам поскорее к делу,
Пусть это грех, покаяться успею.
             ДОН ЖУАН
Любовь не грех, любить сам Бог велел.
               ИСАБЕЛЬ
А я что говорю? Чего хочу?
             ДОН ЖУАН
      (рассмеявшись и отходя в сторону)
Чего все сущее столь алчет?
              ИСАБЕЛЬ
Любви, конечно!
            ДОН ЖУАН
                               Красоты.
Любовь — всего стремленье к ней,
Любовь — энергия, а сущность,
А сущность — это красота,
И в ней-то тайна бытия,
Ее разгадкою я занят,
Как помню с детства я себя.
             ИСАБЕЛЬ
С тобой согласна я, но после,
Я вся горю, тебя люблю!
           ДОН ЖУАН
Не в жажде наслаждений дело,
Не в обладаньи скоротечном,
В обманной пылкости страстей,
Как в муках радости и горя,
Безумствуешь, не познаешь.
             ИСАБЕЛЬ
Любви я жажду, не познанья.
           ДОН ЖУАН
Так, жаждешь ты любви, как зверь,
Для продолженья рода?
             ИСАБЕЛЬ
                                            Нет!
           ДОН ЖУАН
Любви ли жажду? Тайны красоты
Изгибов тела, поступи, улыбки,
Как воплощенья счастья и любви, —
И в ней — в тебе! — вся радость бытия!
              ИСАБЕЛЬ
          (бросаясь ему на шею)
О, дон Жуан! Ты все шутил, как вижу.
            ДОН ЖУАН
Шутил? О, нет! Как никогда серьезен.
Любовь — ведь созерцанье красоты,
А страсть — всего лишь действие, что губит

Еще от автора Петр Киле
Восхождение

В основе романа «Восхождение» лежит легенда о русском художнике и путешественнике начала XX века Аристее Навротском, в судьбе которого якобы приняла участие Фея из Страны Света (это, возможно, и есть Шамбала), и он обрел дар творить саму жизнь из света, воскрешать человека, а его спутником во всевозможных странствиях оказывается юный поэт, вообразивший себя Эротом (демоном, по определению Платона), которого в мире христианском принимают за Люцифера.


Солнце любви [Киноновелла]

Киноновелла – это сценарий, который уже при чтении воспринимаются как фильм, который снят или будет снят, при этом читатель невольно играет роль режиссера, оператора или художника. В киноновелле «Солнце любви» впервые воссоздана тайна смуглой леди сонетов Шекспира. (Сонеты Шекспира в переводе С.Маршака.)


Сказки Золотого века

В основе романа "Сказки Золотого века" - жизнь Лермонтова, мгновенная и яркая, как вспышка молнии, она воспроизводится в поэтике классической прозы всех времен и народов, с вплетением стихов в повествование, что может быть всего лишь формальным приемом, если бы не герой, который мыслит не иначе, как стихами, именно через них он сам явится перед нами, как в жизни, им же пророчески угаданной и сотворенной. Поскольку в пределах  этого краткого исторического мгновенья мы видим Пушкина, Михаила Глинку, Карла Брюллова и императора Николая I, который вольно или невольно повлиял на судьбы первейших гениев поэзии, музыки и живописи, и они здесь явятся, с мелодиями романсов, впервые зазвучавших тогда, с балами и маскарадами, краски которых и поныне сияют на полотнах художника.


Солнце любви [Киноновеллы. Сборник]

Киноновеллы – это сценарии, которые уже при чтении воспринимаются как фильмы, какие сняты или будут сняты, при этом читатель невольно играет роль режиссера, оператора или художника. «Огни Москвы» - это мюзикл из современной жизни. «Дом в стиле модерн» - современная история, смыкающаяся с веком модерна. В «Кабаре «Бродячая собака» мы вовсе переносимся в началло XX века. В «Солнце любви» впервые воссоздана тайна смуглой леди сонетов Шекспира.


Сокровища женщин

Истории любви замечательных людей, знаменитых поэтов, художников и их творений, собранные в этом сборнике, как становится ясно, имеют одну основу, можно сказать, первопричину и источник, это женская красота во всех ее проявлениях, разумеется, что влечет, порождает любовь и вдохновение, порывы к творчеству и жизнетворчеству и что впервые здесь осознано как сокровища женщин.Это как россыпь жемчужин или цветов на весеннем лугу, или жемчужин поэзии и искусства, что и составляет внешнюю и внутреннюю среду обитания человеческого сообщества в череде столетий и тысячелетий.


Опыты по эстетике классических эпох

«ОПЫТЫ по эстетике классических эпох» - это эссеистика поэта и философа, основанная не столько на штудиях известных источников, а прежде всего на живом восприятии произведений искусства античности и эпохи Возрождения в странах Европы и Востока, словно автор провел в странствиях тысячелетия, наблюдая воочию величайшие эпохи в истории человечества, что можем проделать и мы, последовав за ним.