Текст как текст - [23]
Текст Жуковского
С утра 28-го числа, в которое разнеслась по городу весть, что Пушкин умирает, передняя была полна приходящих <…> Люди всех состояний, знакомые и незнакомые <…> Трогательное чувство национальной, общей скорби выражалось в этом движении, произвольном, ничем не приготовленном. Число приходящих сделалось наконец так велико…
Текст Пушкина
25-го <…> Церкви были отворены: в них молились за здравие умирающего Государя. Народ толпился перед дворцом.
Текст Жуковского
Бедная жена встретила его в передней и упала без чувств <…> «Не давайте излишних надежд жене, <…> не скрывайте от нее, в чем дело; она не притворщица <…>» Княгиня5 была с женою, которой состояние было невыразимо; как привидение, иногда прокрадывалась она в ту горницу, где лежал ее умирающий муж. <…> Она в совершенном изнурении лежала в гостиной, головою к дверям, и они одни отделяли ее от постели мужа.
Когда поутру кончились его сильные страдания <…> «Жену! позовите жену!» Этой прощальной минуты я тебе не стану описывать.
Текст Пушкина
Екатерина то рыдала, то вздыхала, то падала в обморок – она не отходила от постели Петра – и не шла спать, как только по его приказанию <…> Присутствующие начали с ним прощаться. Он приветствовал всех тихим взором. Потом произнес с усилием: “После…” Все вышли, повинуясь в последний раз его воле.
Текст Жуковского
Потом потребовал детей; они спали; их привели и при-несли к нему полусонных. Он на каждого оборачивал глаза молча, клал ему на голову руку; крестил и потом движением руки отсылал от себя.
«Все жене и детям…»
(И. Т. Спасский).
У него спросили: желает ли он исповедаться и причас-титься. Он согласился охотно, и положено было призвать священника утром. Умирающий исповедался и причастился с глубоким чувством.
Текст Пушкина
Петр царевен не пустил к себе. Кажется, при смерти помирился он с виновною супругою. <…>
Тогда-то Петр потребовал бумаги и перо и начертал несколько слов неявственных, из коих разобрать можно только сии: “Отдайте все…” перо выпало из рук его. Он велел призвать к себе цесаревну Анну, дабы ей продиктовать. Она вошла – но он уже не мог ничего говорить.
Текст Жуковского
Раз он подал руку Далю и, пожимая ее, проговорил: “Ну, подымай же меня, пойдем, да выше, выше… ну, пойдем!” Но, очнувшись, он сказал: “Мне было пригрезилось, что я с тобой лезу вверх по этим книгам к полкам; высоко… и голова закружилась”. Немного погодя он опять, не раскрывая глаз, стал искать Далеву руку и, потянув ее, сказал: “Ну, пойдем же, пожалуйста, да вместе”.
Лицо его прояснилось, и он сказал: “Кончена жизнь”. <…> “Жизнь кончена!” – повторил он внятно и положительно.
Текст Пушкина
“Сие едино жажду мою утоляет; сие едино услаждает меня”. <…> Петр повторил несколько раз: “Верую и уповаю” <…> “Верую, Господи, и исповедую; верую, Господи: помози моему неверию”, и сие все, что весьма дивно (сказано в рукописи свидетеля), лице к веселию елико мог устроевая, говорил – по сем замолк.
Текст Жуковского
Я смотрел внимательно, ждал последнего вздоха; но я его не приметил. Не буду рассказывать того, что сделалось с печальною женою.
Текст Пушкина
Петр перестал стонать, дыхание остановилось – в 6 часов утра 28 января. Петр умер на руках Екатерины.
Трудно с уверенностью сказать что-либо об этих парал-лелях, кроме того, что они “наводят на мысль”. Абсолютная, не требующая доказательств независимость этих текстов, писанных разными людьми о разных людях, – единственное, что оправдывает сличение. Если эти тексты ничего не знали друг о друге, то один умирающий знал о другом, знал много, долго и точно. Каковы бы ни были страдания Пушкина, сознание его оставалось в высшем смысле ясным. Он не говорил более о каких бы то ни было литературных делах, но думал, чего не успел (“Я бы писал…”). Самая большая незаконченная работа – история Петра. Еще 27 января утром он наверняка над ней работал. 28 января умер Петр, 28 января умирает Пушкин… Этот символ мало что значит, и вряд ли Пушкин мог перегрузить его значением. Но конспект от 14 декабря 1835 года – был.
Во многих отношениях он его поправил и улучшил. Это видно.
«…Презрение ко всему, что почитается священным для человека и гражданина, доведено до последней степени кинизма. Никто не вздумал заступиться за честь своего отечества; и вызов доброго и честного Дюлиса, если бы стал тогда известен, возбудил бы неистощимый хохот не только в философических гостиных барона… и М-ше… но и в старинных залах потомков Л… и Л… Жалкий век! Жалкий народ!»
Пародия на геккерновскую историю не состоялась. Отписаться от судьбы Пушкину не удалось.
Оставалась по-прежнему дуэль.
Она – состоялась.
Она известна нам не менее, чем любимая оперная партия. Все в ней было только так – иначе нет мелодии. Не будь Пушкин ранен… убивал ли бы он Дантеса? Пародией разрешиться не могло. Условия дуэли не позволяли промахнуться обоим. Дальше – лежа, в снегу, попал, “Bravo”… кто подставил под пулю пуговицу Дантеса? Мужчина и боец, Пушкин осуществлен до конца: никакой рыхлости, никакого позднейшего налета. Но – не убийца. Стечение, которого ни предусмотреть, ни подыграть нельзя. Пушкин – имя сохраняется жить, жертвуется живой Пушкин. С услужливостью и выгодностью сознания наследников, какого бы мы получили себе Пушкина, кабы судьба ответила Дантесу тем же, чем ему?
«Хорошо бы начать книгу, которую надо писать всю жизнь», — написал автор в 1960 году, а в 1996 году осознал, что эта книга уже написана, и она сложилась в «Империю в четырех измерениях». Каждое «измерение» — самостоятельная книга, но вместе они — цепь из двенадцати звеньев (по три текста в каждом томе). Связаны они не только автором, но временем и местом: «Первое измерение» это 1960-е годы, «Второе» — 1970-е, «Третье» — 1980-е, «Четвертое» — 1990-е.Первое измерение — «Аптекарский остров» дань малой родине писателя, Аптекарскому острову в Петербурге, именно отсюда он отсчитывает свои первые воспоминания, от первой блокадной зимы.«Аптекарский остров» — это одноименный цикл рассказов; «Дачная местность (Дубль)» — сложное целое: текст и рефлексия по поводу его написания; роман «Улетающий Монахов», герой которого проходит всю «эпопею мужских сезонов» — от мальчика до мужа.
Роман «Пушкинский дом» критики называют «эпохальной книгой», классикой русской литературы XX века. Законченный в 1971-м, он впервые увидел свет лишь в 1978-м — да и то не на родине писателя, а в США.А к российскому читателю впервые пришел только в 1989 году. И сразу стал культовой книгой целого поколения.
В «Нулевой том» вошли ранние, первые произведения Андрея Битова: повести «Одна страна» и «Путешествие к другу детства», рассказы (от коротких, времен Литературного объединения Ленинградского горного института, что посещал автор, до первого самостоятельного сборника), первый роман «Он – это я» и первые стихи.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Новый роман Андрея Битова состоит из нескольких глав, каждая из которых может быть прочитана как отдельное произведение. Эти тексты написал неизвестный иностранный автор Э. Тайрд-Боффин о еще менее известном авторе Урбино Ваноски, а Битов, воспроизводя по памяти давно потерянную книгу, просто «перевел ее как переводную картинку».Сам Битов считает: «Читатель волен отдать предпочтение тому или иному рассказу, но если он осилит все подряд и расслышит эхо, распространяющееся от предыдущему к следующему и от каждого к каждому, то он обнаружит и источник его, то есть прочтет и сам роман, а не набор историй».
В книгу включены повести разных лет, связанные размышлениями о роли человека в круге бытия, о постижении смысла жизни, творчества, самого себя.
Рассказ о жизни и делах молодежи Русского Зарубежья в Европе в годы Второй мировой войны, а также накануне войны и после нее: личные воспоминания, подкрепленные множеством документальных ссылок. Книга интересна историкам молодежных движений, особенно русского скаутизма-разведчества и Народно-Трудового Союза, историкам Русского Зарубежья, историкам Второй мировой войны, а также широкому кругу читателей, желающих узнать, чем жила русская молодежь по другую сторону фронта войны 1941-1945 гг. Издано при участии Posev-Frankfurt/Main.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Уникальное издание, основанное на достоверном материале, почерпнутом автором из писем, дневников, записных книжек Артура Конан Дойла, а также из подлинных газетных публикаций и архивных документов. Вы узнаете множество малоизвестных фактов о жизни и творчестве писателя, о блестящем расследовании им реальных уголовных дел, а также о его знаменитом персонаже Шерлоке Холмсе, которого Конан Дойл не раз порывался «убить».
Это издание подводит итог многолетних разысканий о Марке Шагале с целью собрать весь известный материал (печатный, архивный, иллюстративный), относящийся к российским годам жизни художника и его связям с Россией. Книга не только обобщает большой объем предшествующих исследований и публикаций, но и вводит в научный оборот значительный корпус новых документов, позволяющих прояснить важные факты и обстоятельства шагаловской биографии. Таковы, к примеру, сведения о родословии и семье художника, свод документов о его деятельности на посту комиссара по делам искусств в революционном Витебске, дипломатическая переписка по поводу его визита в Москву и Ленинград в 1973 году, и в особой мере его обширная переписка с русскоязычными корреспондентами.
Настоящие материалы подготовлены в связи с 200-летней годовщиной рождения великого русского поэта М. Ю. Лермонтова, которая празднуется в 2014 году. Условно книгу можно разделить на две части: первая часть содержит описание дуэлей Лермонтова, а вторая – краткие пояснения к впервые издаваемому на русском языке Дуэльному кодексу де Шатовильяра.
Книга рассказывает о жизненном пути И. И. Скворцова-Степанова — одного из видных деятелей партии, друга и соратника В. И. Ленина, члена ЦК партии, ответственного редактора газеты «Известия». И. И. Скворцов-Степанов был блестящим публицистом и видным ученым-марксистом, автором известных исторических, экономических и философских исследований, переводчиком многих произведений К. Маркса и Ф. Энгельса на русский язык (в том числе «Капитала»).