Технополис - [7]

Попробовать вспомнить, как это. Прямо сейчас! Но это страшно напоминало подростковое безрассудство. Никаких документов с собой. Какой-то странный прокат с полубезумным хозяином. Можно ведь спокойно вернуться домой. Переодеться, взять документы, кредитку. Но я боялся возвращаться. Вдруг я больше не смогу выйти? Прекрасный сон, в котором я спокойно разгуливаю по улицам, кончится, я снова проснусь в своей конуре. И буду тоскливо смотреть сквозь грязное окно на серое небо.

– У меня есть сканер сетчатки! Вы подключитесь к банку и переведете деньги.

– Ух… – только и смог выдавить я.

После перевода денег Франческо еще больше повеселел.

– Может, пропустим по стаканчику?

– Спасибо. На сегодня я свою норму уже перевыполнил.

Через несколько минут мы были на стоянке. «ФОРТУНА-3000» была и правда хороша. Плавные обводы корпуса, стремительные линии, хромировка. Ярко-желтый аэромобиль напоминал по виду старые спортивные автомобили. Отличие заключалось лишь в отсутствии колес и развитых горизонтальных стабилизаторах. Толстяк приплясывал вокруг и трещал без умолку:

– Водородный бак полный, техосмотр был месяц назад, пробег всего пятьсот восемнадцать часов – машина в прекрасном состоянии!

Я открыл дверцу и сел за руль. Вот чего не хватает в сферошлемах. Запаха!

Внутри салона пахло дорогим пластиком, кожей и скоростью. Я положил руки на руль – толстый, упругий и одновременно мягкий. Франческо позвенел ключами.

– Счастливого пути, мистер Дерек. – Он протянул мне ключи и аккуратно захлопнул герметичную дверцу.

Правду говорят насчет мышечных навыков. В виртуале я налетал уже часов семьсот, и «Фортуна» в управлении не вызвала у меня никаких проблем. Я завел двигатель, включил режим интенсивного прогрева, а потом потянул ручку вертикальной тяги вверх. Поднявшись на сто метров – под самый свод серого тумана, я плавно нажал правую педаль и полетел над городом. Вот теперь я понял, насколько сферошлем обкрадывает нас. Ощущение реального полета не шло ни в какое сравнение с виртуальным. Все равно что пить настоящее виски или суррогат. Я закладывал лихие виражи между небоскребами, скользил над улицами, то опускаясь к самой земле, то пролетая впритык над крышами двадцатиэтажек. «Хочу увидеть голубое небо! – внезапно решил я. – И солнце. Яркое, жаркое, такое, каким оно было раньше». Запас хода «Фортуны» – 1200 километров. Долететь до границы города и вернуться – для меня плевое дело. За время полета над городом я встретил всего пару аэромобилей. Один прошел перекрестным курсом и сразу исчез из виду. Другой просвистел мне навстречу, поморгав навигационными огнями в знак приветствия. Я вытянул ручку вертикальной тяги и набрал потолок. Но даже на высоте двести пятьдесят метров висел многолетний, удушающий смог. Хорошо, что система забора наружного воздуха была снабжена фильтрами. Наш мегаполис простирался на двести километров. Даже для «Фортуны» это было почти пятнадцать минут лету. От центра до окраины я долетел за семь минут. Маршрутный компьютер мигал надписью «Граница города», а я лишь вдавливал педаль в пол, стремясь поскорее вырваться за пределы серого тумана. Перед лобовым стеклом была сплошная пелена, я уже испугался – решил, что весь мир покрылся этим чертовым смогом, и вдруг колышущийся липкий занавес пропал и передо мной засияло во всем своем великолепии синее июньское небо. Было почти двенадцать, и солнце приближалось к зениту. Оно проникло своими яркими лучами в салон, высветило золотом летающие внутри пылинки. Я прищурился от яркого света. Подождал, пока попривыкнут глаза. Подо мной была тускло-зеленая равнина. Говорят, когда-то тут был дремучий лес и река. Теперь реку полностью поглощает промышленность города. Вялый водный поток втекает в город с севера и постепенно истончается – всасываемый бесконечными стальными трубами водозаборников. На юге теперь осталось лишь старое засохшее русло. Я чуть повернул руль влево и ввел «Фортуну» в легкий крен. Внизу змеилась песчаная полоска старого русла реки. По слухам, к югу от Технополиса тянулись тысячи километров иссушенной земли. Истерзанной, выпотрошенной человеком. Этого никогда не говорили в новостях по сферовидению. Зачем волновать общественность? Сейчас, с высоты двести метров, я видел лишь бескрайнюю серо-зеленую пустошь, тянущуюся к югу до горизонта. Говорят, обыкновенная трава давно мутировала. Сейчас ее хоть мазутом поливай – выживет. Но и проку от этой белесо-зеленой отравленной травы мало. Я вздохнул и развернулся на 180 градусов. Посмотрю, как там дела на севере. Полет на максимальной высоте продолжался пятнадцать минут. В память маршрутного компьютера были внесены все небоскребы. Примерно за три километра звуковой сигнал предупреждал меня о приближении высотки и подсказывал градус поворота для облета. В чертовом тумане ничего не было видно – я шел вслепую на большой скорости, и мне было не по себе. В «Диком Койоте» мы никогда не летали в таких условиях. Видимо, людям и в реале до чертиков надоел серый смог. На гоночных трассах всегда было чистое небо или легкий дождик. Зазвучал зуммер, и на экране возникла надпись «Граница города». Я с облегчением вздохнул. Как и в прошлый раз, «Фортуна» стремительно выскочила из дымки, и я опять на секунду ослеп от яркой голубизны и сияющего солнца. Боже, как красиво! Километрах в двадцати по курсу темнели величественной зеленью горы. Кое-где на пиках блестели шапки снега. Там была дикая, нетронутая природа. Чистые ручьи, птицы, сосны. Меня, словно магнитом, потянуло туда. Я ничего не мог с собой поделать. Просто руки на руле отказывались повиноваться – никуда я не мог повернуть. Как завороженный, я смотрел на приближающийся пейзаж, и на глаза наворачивались слезы. Буквально через три минуты я уже был в предгорьях. Тут еще виднелись следы деятельности человека: оранжевый экскаватор валялся на боку, пирамиды из сотен ржавых бочек. Снизив скорость, я осторожно летел на высоте двадцати метров. Пока внизу была поникшая трава и покореженные деревья. Сосны были похожи на раскоряченных инвалидов. Обыкновенные березы походили на своих карликовых сородичей из тундры. Кошмар! Вот что могут сделать несколько миллионов человек с окружающим пространством на многие километры. Я надеюсь, что дальше в горах не все так загажено. Осторожно лавируя по узким ущельям, я углубился в горы километров на тридцать. Постепенно природа стала меняться к лучшему. Трава позеленее, сосны постройнее. «Сюда мы еще не забрались. Здесь мы еще не успели отравить воду и воздух, – думал печально я. – Может, и к лучшему, что люди наконец закрылись в своих квартирах. Может, самое нам там и место? Пусть каждый сидит в собственной конуре, а траве и деревьям без нас даже лучше. Что уж говорить о птицах и животных?» Внезапно я заметил, что звук двигателя «Фортуны» чуть изменился. Подо мной был каменистый берег горной речушки. Я медленно летел вдоль реки, разглядывая живописные отвесные скалы по левому борту. Альтиметр показывал пятьдесят метров. Я осмотрел приборы, мне казалось, что все в порядке. Температура двигателя чуть выше нормы. Но в целом в пределах допустимого. Тут река сделала прихотливый изгиб, и передо мной открылась уютная зеленая долина. Река падала в долину тридцатиметровым каскадным водопадом. Хлопья пены разлетались в разные стороны. Даже в герметичной кабине слышался гул низвергающейся воды. Я чуть прибавил скорость и направил аэромобиль в центр открытой мною долины. Позже, когда я анализировал произошедшее, я пришел к выводу, что альтиметр, работающий на принципе эхолота, ввел меня в заблуждение. На дисплее была высота восемьдесят метров. Именно столько было от днища машины до земли. А на самом деле, пробираясь в горы, я незаметно, но неуклонно поднимался над уровнем моря. Воздух становился все разряженнее, и система охлаждения перестала работать эффективно. Прибавив мощности плазменному двигателю, я привел ситуацию к катастрофе. Для меня эти пара секунд выглядели так: вдруг заморгали все красные лампочки на пульте, заверещала сирена. В следующую секунду компьютер катапультировал двигатель. Двухтонная «Фортуна», лишенная вертикальной поддержки, довольно резво устремилась вниз. Я только успел ойкнуть, как компьютер выпустил аварийный парашют из отсека в крыше. Меня хорошенько тряхнуло, и потом начался вполне комфортный спуск. Так что все системы отработали на удивление отлично. Дальнейшее можно было бы назвать просто невезением. Двигатель таки взорвался. И осколки изрешетили корпус, когда я был уже почти у самой земли. Один прошил мне икру правой ноги, второй зацепил плечо. И еще один перебил крепежные тросы парашюта. Последние метры «Фортуна» просто падала. Потом раздался глухой удар, скрежет металла, и я отключился. Очнулся я в противоперегрузочном кресле, ногами вверх, с кусочками каленого стекла на груди. Во рту соленый привкус крови, голова гудит, а надо мной синий небосвод. Я слабо улыбнулся. Теперь я точно не вернусь…