Технокосм - [6]

За пределами атмосферы столб разделился на две части. Половина частиц отправилась в свободное космоплавание в поисках новых комет. Другая половина продолжила подниматься, кружась вокруг луча, излучаемого радиотелескопом в океане, и отслеживая показания своих внутренних акселерометров. Наконец они поднялись до высоты, где центробежная сила движения по орбите уравновесила силу тяжести, т. е. до местной геостационарной орбиты. В точке пересечения геостационарной орбиты и идущего из океана радиолуча стало постепенно накапливаться гигантское многокилометровое облако из мириад наномашин. Когда вес его достиг многих сотен тонн, луч, идущий из океана, внезапно разделился на два луча, которые стали расходиться в разные стороны, оставаясь в плоскости геостационарной орбиты. Облако наномашин тоже разделилось на две неравные части, одна приблизительно в два раза больше другой, и они тоже начали следовать по орбите — каждая за своим лучом. Когда лучи разошлись градусов на шестьдесят, они остановились. Остановились и следовавшие за ними облака наномашин. Теперь они могли приступить к строительству. Меньшее из облаков слиплось в бесформенный комок диаметром почти в полкилометра, который начал вскоре обретать форму со множеством мелких деталей. Хотя конструкции эти и были бы во многом непривычны для земного наблюдателя (если бы таковой смог каким-то чудом оказаться здесь, на расстоянии 180 световых лет от Земли, за 319 миллионов лет до возникновения людей), они всё же подчинялись общим для всей Вселенной законам физики, и антенные диполи всенаправленных антенн и параболические тарелки антенн остронаправленных были вполне узнаваемы. Узнать назначение многокилометровых чёрных парусов, летевших в нескольких километрах от антенного хозяйства, при определённой наблюдательности тоже не составило бы труда — во время движения по орбите паруса всё время отслеживали направление на солнце, и наш гипотетический наблюдатель вскоре бы понял, что это — солнечные батареи, предающие выработанную электроэнергию на антенную станцию с помощью микроволнового излучения.

От второго, более крупного облака наномашин, зависшего в точке пересечения второго луча с геостационаром, отделилось облако, равное размером первому, и в точности повторило его эволюцию — превратилось в антенную станцию и солнечную энергетическую установку. Оставшаяся часть облака наномашин продолжала витать поблизости, очевидно, приберегаемая для какой-то цели.

Накопив достаточно солнечной энергии, космические ретрансляторы ожили. Сначала заработали всенаправленные антенны, излучая всё тот же маяковый сигнал, намертво зашитый в память наномашин, оповещая всю окружающую вселенную об открытии нового ретрансляционного узла сети Технокосм. Благодаря тому, что две ретрансляционные станции были разведены по орбите на шестьдесят градусов, их охват небесной сферы был полным — тот загороженный планетой участок неба, который был невидим с одной станции, был виден с другой. Излучение их всенаправленных излучателей было не видно только звёздам, расположенным на том малом участке неба, которое было загорожено местным солнцем. Участок, в принципе, был небольшой, и им можно было бы пренебречь, но создатели Технокосма привыкли делать всё очень тщательно. Об охвате этого малого участка должно было позаботиться третье облако наномашин, которому предстояло покинуть окрестности планеты и сместиться на шестьдесят градусов вдоль орбиты этой планеты вокруг солнца, чтобы построить там дополнительный ретранслятор и закрыть это небольшое «слепое пятно».

Затем пришли в движение перенацеливаемые параболические антенны. Они ещё раз тщательно просканировали всю небесную сферу, запоминая положение на ней источников маяковых сигналов и их наблюдаемую мощность. Всего удалось найти одиннадцать источников. После этого на поверхности станций довольно быстро выросло одиннадцать огромных лазерных излучателей, направленных по одному на каждый из обнаруженных источников маяковых сигналов. Одна из параболических антенн продолжила сканирование небесной сферы на случай появления на небосводе новых источников маяковых сигналов, другая оказалась постоянно направлена вниз, в океан, туда, где находился самый первый радиотелескоп, ещё две начали отслеживать остальные две орбитальные радиорелейные станции.

Затем первые одиннадцать остронаправленных излучателей послали каждый на свою звезду, т. е. на свой узел сети, сигнал готовности к работе. В зависимости от расстояния до этих звёзд, эти сигналы будут получены через десять, двадцать, пятьдесят и даже сто лет, и ещё через десять, двадцать, пятьдесят, сто лет по вновь организованному на той стороне обратному остронаправленному лучу придёт подтверждение приёма сигнала готовности, и, таким образом, высокоскоростная космическая магистраль передачи данных начнёт свою работу.

Между тем наномашины, оставшиеся в океане планеты, продолжали размножаться. Бо́льшая их часть пошла на строительство в океане гигантского компьютера, которому предстояло хранить и обрабатывать объёмы данных, немыслимые даже для самых крупных земных суперкомпьютеров. Они готовились к приёму данных с других узлов межзвёздной сети. Часть наномашин продолжила подниматься из океана в небо, но теперь они уже шли не на строительство ретрансляторов, а дальше, в открытый космос, в поисках новых комет — Технокосм готовился к строительству новых узлов на других звёздах. Лишь ничтожная доля из них на самом деле найдёт кометы. Лишь ничтожная доля этих комет будет двигаться с гиперболической скоростью и унесёт их в межзвёздное пространство. Лишь ничтожная доля комет, улетевших в межзвёздное пространство в результате своих странствий, в конце концов войдёт в систему какой-либо иной звезды. И лишь ничтожная доля наномашин, принесённых этой кометой, найдёт новый океан на планете, обращающейся вокруг чужой далёкой звезды. Но наномашин много, очень много, и для создания нового узла сети достаточно, чтобы добилась успеха лишь одна из бессчётных миллиардов наномашин. Космос благоприятствует лишь расточительным…