Техники сновидений наяву, или Невидимые цепи бытия - [84]

Впоследствии он сообщил мне, что научился отслеживать свои состояния и мгновенно понимать, когда в нем накапливался новый слой вины, самостоятельно освобождаясь от него сразу же после того, как ему удавалось проанализировать причину, заставившую его опять чувствовать себя виноватым.

Гнев

Гнев — это одна из наиболее разрушительных эмоций, и не только для того человека, который попадает в его цепкую хватку и которого, как тряпичную куклу, бесконтрольно трясет от ярости, но также для того, кто, к своему несчастью, становится мишенью этой яростной атаки, и даже для того, кто, возможно, сам того не желая, волей-неволей оказывается простым свидетелем этой сцены.

Когда мы попросили, чтобы нам был дан символ для работы с людьми, желающими покончить со своим гневом, нам был показан образ человека, проглотившего дракона, который, находясь внутри человека, как в заключении, корчится и извивается в муках отчаяния, время от времени изрыгая из себя огонь гнева и недовольства.

Гнев возникает непосредственно из ситуации, которая препятствует проявлению личной воли человека или исполнению его желания, поэтому в первую очередь необходимо проанализировать, какого рода события или обстоятельства, как правило, являются запускным механизмом эмоции гнева в человеке, чтобы у него сложилось ясное представление, отчего это с ним происходит. Если приступы гнева — это привычка, которая была унаследована им от кого-то из родителей, от нее можно избавиться в процессе работы по расторжению связующих уз с родителями. Если гнев — это оружие, которым привык пользоваться человек, обладающий сильной волей, тогда такую модель поведения нужно проанализировать с реальных позиций и пожертвовать своеволием низшего эго ради стремления следовать воле своего Высшего «Я».

Гнев, который подавляется, представляет собой еще более разрушительную и пагубную силу. Будучи подавленным, он уходит в сферу бессознательного и, не подчиняясь больше сознательному контролю человека, может извергнуться наружу совершенно неожиданно для него и без всякого предупреждения. Такое положение вещей часто является результатом чрезмерно строгого контроля родителей в детстве, когда даже малейшие проявления гнева ребенка постоянно подавлялись родителями, и каждый раз ребенок должен был буквально «проглатывать» свой гнев. В таких случаях гнев может явиться также причиной многих физических недугов.

В то же самое время существует и другая диаметрально противоположная причина гнева, возникающая в том случае, когда родители, излишне снисходительные и мягкие, стремясь проявить свою любовь к ребенку, позволяют ему свободно выражать свой гнев и недовольство каждый раз, когда его желания и капризы не удовлетворяются, и считают вредным любой отказ, так как ошибочно думают, что он будет воспринят ребенком как недостаток любви с их стороны. Такой разгневанный ребенок часто продолжает жить своей жизнью во многих сердитых и разгневанных взрослых и должен быть перевоспитан при помощи соответствующей строгой дисциплины самим человеком, которому следует заменить в себе эту ошибочную модель поведения и исправить то, что было упущено родителями.

После того как сделано все возможное, чтобы устранить различные причины гнева, например, проведена сознательная работа по растождествлению с личными неудовлетворенными желаниями, в завершение мы предлагаем два варианта упражнения, с помощью которых можно окончательно искоренить в себе саму сердцевину гнева. В первом упражнении гнев представлен в образе Огнедышащего Дракона, которого необходимо визуализировать так, как будто он живет внутри человека в полной готовности извергнуть наружу свои огненные языки пламени, если перед человеком возникает препятствие, мешающее исполнению его желания или проявлению его воли. Для того чтобы избавиться от этого огнедышащего чудовища, мы даем человеку установку вытошнить его из себя и немедленно убить в тот самый момент, когда это чудовище окажется снаружи, в свете дня, поразив его мечом или копьем в самое сердце, наподобие того как проводится работа с Драконом, символизирующим негативный материнский архетип. Убить Огнедышащего Дракона гнева гораздо легче, поскольку это монстр личного масштаба, и, следовательно, не таких огромных размеров, как негативный родительский архетип. Как только это чудовище будет убито, и его труп уничтожен согласно полученным от Высшего «Я» указаниям, его место должен занять маленький, источающий блаженство херувим с ангельской улыбкой или какой-нибудь другой близкий человеку символ, который он выберет сам. Херувим или другой выбранный человеком символ знаменуют собой начало новой жизни.

В практике нашей работы мы обнаружили, что всегда найдутся несколько человек, для которых эта техника не подходит. Когда мы попросили, чтобы для работы с ними нам был дан другой символ, нам было показано, что некоторые из этих людей принесли с собой эмоции гнева из своих прошлых жизней, и произошло это довольно странным образом. Существа, символизирующие гнев для этой группы людей, в большинстве случаев имели образ не Дракона, а диких зверей из семейства кошачьих, таких как львы, тигры или леопарды. В отличие от Дракона, символизирующего гнев, запускным механизмом которого было неудовлетворенное желание, образ диких животных в человеке был тесно сопряжен с инстинктом выживания, борьбой за жизнь и включением таких состояний, как паническое чувство страха, связанное с насилием, гибелью, лишением жизни, убийством, смертельной опасностью и другими кризисами подобного рода. Приступы гнева в данном случае возникают на чисто инстинктивном уровне, и его жертвы не в состоянии осознать, по какой причине это с ними происходит: они в буквальном смысле беспомощны, когда оказываются в его цепкой хватке. В некоторых случаях это объясняется тем, что в одной из своих прошлых жизней на них напало какое-то дикое животное, и в тот момент они испытали настолько сильный испуг, что сила этой всепоглощающей эмоции страха явилась порталом, открывшим их на тонком плане полному отождествлению или слиянию с этим животным. В других случаях эти люди в своем прошлом воплощении были первыми христианами, которых приносили в жертву на римских аренах, отдавая их на растерзание диким животным в те времена, когда из этого устраивали всеобщее зрелище для развлечения людей. Нам было показано также, что перед каждым представлением этих диких животных не только морили голодом, но и пытались всячески раздразнить, привести их в ярость и довести буквально до бешенства, нанося им телесные повреждения и причиняя сильную боль. Форсированные таким образом энергии насилия и агрессии во время этих представлений были настолько всепоглощающими, что полностью заглушали все остальные чувства, к тому же они нагнетали в зрителях сильное сексуальное возбуждение, поскольку те отождествляли себя с агрессивной мужской энергией, одерживающей верх над своей слабой жертвой. Толпа, наблюдавшая за этим неистовым зрелищем, получала садистское удовольствие, наблюдая, как этих беспомощных, принесенных в жертву людей раздирали на части дикие животные. Тысячи и тысячи зрителей были открыты этому выставленному напоказ чувству звериной ярости, сливаясь с ним на тонком плане, и благодаря своей сильной эмоциональной реакции на него они принесли его как часть самих себя в свои последующие жизни, так же как и те смотрители животных, в обязанности которых входило дразнить и мучить животных перед представлением, для того чтобы вызвать в них ярость и бешенство.