Техники и технологии в сакральном искусстве. Христианский мир. От древности к современности - [115]

По документальным свидетельствам, алтарную преграду в не определенный в документе храм села Измайлова (но по контексту событий можно предположить, что для церкви Иоасафа) было указано «совсем отделать и поставить» к 1 февраля 1680 г.

Надо думать, что к Сретению – 2 февраля 1680 г. – четырехъярусная конструкция с Распятием и предстоящими наверху в храме была поставлена; во всяком случае, станочные мастера Оружейной палаты Андрей Васильев, Филька Васильев и Насон Анисимов 8 февраля «опущали подвязи», или, иначе сказать, «розбирали подвязи, что ставили иконостас»[606].

Хотя «остаточные краски и мыло, и олифу, и каменья, на которых краски трут», вывозили из Измайлова в Оружейную палату 11 июня 1680 г.[607], а 17 ноября 1681 г. живописцу Дорофею Золотареву было велено «починить заново» резные золоченые царские двери в церкви Иоасафа, в ноябре же «чинили» и сам иконостас[608].

Итак, гладкий с флемованными дорожниками иконостас под иконы местного, деисусного, праздничного и пророческого чина в церковь Иоасафа царевича в Измайлове – древнерусская система установки деисусного чина после местного и перед праздничным в рассматриваемом круге памятников больше не применялась[609] – с Распятием и предстоящими, украшенный не менее чем 25 колон нами с капителями, базами и гзымзами, изготавливали в резных и столярских мастерских палатах[610] на Новом Потешном дворе в период, судя по выявленным документам, с октября 1679 по начало февраля 1680 г.

По описанию 1687 г., предалтарная преграда церкви Иоасафа царевича в Измайлове выглядела следующим образом: «царские двери и сень, и столбы резные золоченые, двои двери северные и южные, да южные писаны на золоте и на празелени[611]», рама «писана серебром, и золотом, и красками»[612].

Надо сказать, что процесс создания иконостаса в целом подчинялся определенному ритму; изготовление каждого яруса было приурочено к конкретному церковному празднику – при приближении срока сдачи работ увеличивалось число занятых в мастерских палатах этим делом мастеров, нередко им приходилось работать днем и ночью; в сжатые сроки и с большим напряжением происходила, как правило, установка деревянной конструкции на месте. Можно добавить, что практика установки того или иного яруса иконостаса в храме к церковному празднику диктовала жесткую схему организации работ в целом[613].

Вопрос авторства, который нередко ставится в историографии в отношении иконостасов XVII в., в отношении церкви Иоасафа царевича на имеющемся материале, вероятно, решался бы в пользу жалованного резного деревянного дела мастера Клима Михайлова; в этой связи можно уверенно констатировать его причастность к замыслу и расчету деревянной конструкции, поскольку он дважды – в начале октября и конце ноября 1679 г. – выезжал в Измайлово для замеров («вымерял иконостас») и, в связи с этим, нес ответственность за инженерный расчет и его математическую точность (хотя нельзя не отметить, что в начале декабря 1679 г., когда не менее двух, а, может быть, и три яруса иконостаса были установлены, длину и высоту предалтарной преграды ездил в церковь Иоасафа вымерять другой мастер резного дела приказа Большого дворца – Степан Зиновьев).

О руководящей роли в рабочем процессе создания иконостаса церкви Иоасафа царевича Клима Михайлова свидетельствует не только высокий уровень его квалификации столяра и резчика, но также участие в работе на всех этапах создания деревянной рамы: К. Михайлов возглавлял коллективы мастеров, которые работали над иконостасом в мастерских палатах, и четырежды был при установке иконостаса в Измайлове, т. е. формально, при сборке и установке каждого из ярусов и Распятия; на месте вместе с другими мастерами – «товарищами» – выполнял работу, связанную с доводкой изделия до требуемого качества: «починивал», «поклеивал» и «переправливал» царские, северные и южные двери, иконы и саму раму[614].

Главными партнерами К. Михайлова по работам в Измайлове являлись штатные столяры – это были наиболее квалифицированные в своем деле специалисты, среди них присутствовали приезжие сницари: при подготовке иконостаса к установке в храме в ноябре, а также в начале декабря 1679 г. К. Михайлов привозил с собой в Измайлово семерых столяров и резчиков, в 20-х числах декабря 1679 г. – четырех: Гарасима Окулова[615], Луку Афонасьева, Михаила Гарасимова и Луку Васильева.

За особо сложные, ответственные и успешно выполненные работы, помимо оклада и кормовых денег, им давали дополнительные денежные вознаграждения, что называется, «в приказ»: 28 ноября 1679 г. К. Михайлову пожаловали за то, что он «вымеривал» иконостас в церкви Иоасафа, который было указано делать «к прежнему в прибавку вновь», пожалование в размер двухдневного поденного корма – 3 алтына 2 деньги[616]; 22 декабря 1679 г. за участие в установке иконостаса и пророческих икон тот же К. Михайлов, а также резного дела мастера Г. Окулов, Л. Афонасьев, М. Гарасимов, Л. Васильев получили в виде «премиальных» также по 3 алтына 2 деньги каждый[617]; 9 марта 1680 г. за работу в 188-м г. над иконостасами для церкви Всех Святых и Иоасафа царевича в Измайлове К. Михайлову с товарищами, 19 человек, в том числе команда станочных дел мастеров Григория Ермолина из 10 человек, а также тесно сотрудничавшие с К. Михайловым Г. Окулов, Семен и Леонтий Ивановы, Л. Афонасьев, М. Гарасимов, Лука Васильев, Стефан Максимов, Андрей Федоров, Аввакум Сергеев