Не найдя поддержки своей идеи у Ж.Я. Котина, Н.Ф. Шашмурин со свойственной ему решительностью обратился через голову своего непосредственного начальника напрямую к министру транспортного машиностроения — заместителю Предсовмина В.А. Малышеву. Аргументы Шашмурина оказались настолько убедительными, что министр принял однозначное решение — работы по варианту Л.С. Троянова прекратить и сосредоточить все усилия на реализации идеи, предложенной Н.Ф. Шашмуриным. Последнего тут же назначили ведущим конструктором проекта. Этому решению мы обязаны появлением на свет всемирно известных плавающих танков ПТ-76, бронетранспортеров БТР-50П, их последующих модификаций и других военных машин на их базе. Более того, водоходные характеристики этих машин (скорость движения, остойчивость и поворотливость на плаву) являются своего рода эталоном, до сего времени не превзойденным ни одним из представителей плавающей бронетанковой техники мира.
К моменту завершения отработки нового детища Н.Ф. Шашмурина и его коллег и начала освоения серийного производства танков ПТ-76 и бронетранспортера БТР-50П на Сталинградском танковом заводе (начало 1952 г.) как раз и относится время моего личного знакомства с Николаем Федоровичем.
До этого мне не приходилось слышать этого имени. Даже в 1943 г., когда меня, молодого фронтовика-танкиста, направили в Челябинское танкотехническое училище, где я в течение десяти месяцев обучался специальности старшего механика-водителя танка КВ-1C, я ни разу не слышал о Шашмурине, одном из главных соавторов этой машины. В период моего знакомства с Николаем Федоровичем в 1952 г. я также ничего не знал о его прошлых заслугах, о которых мог лишь предположить по двум золотым лауреатским медалям, сиявшим на его пиджаке.
Меня только что перевели из войск для прохождения дальнейшей службы в военное представительство на Сталинградский тракторный завод. Не успев получить служебную квартиру, я проживал в номере заводской гостиницы, выделенном нам с женой в заводском поселке. Останавливаюсь на этих подробностях лишь для того, чтобы обрисовать обстоятельства нашего знакомства с Шашмуриным, который вместе с группой ленинградских конструкторов также жил в этой небольшой гостинице. Поэтому первоначально наше общение происходило не в служебной, а скорее в бытовой, неформальной обстановке. Еще конкретнее-за преферансом в редкие свободные субботние вечера.
Преферанс — неплохой тест личных качеств партнеров. Шашмурин был приятным игроком, спокойным и невозмутимым, без каких- либо «закидонов», которые подчеркивали бы его начальственное положение по отношению к партнерам. Его ироничные реплики, сказанные со строгим выражением лица, при кажущейся их серьезности на самом деле были добродушны и безобидны.
Внешность Николая Федоровича располагала к себе, хотя и не допускала какого- либо панибратства. Несмотря на не слишком высокий рост, худощавую фигуру и редкие светлые волосы, он производил впечатление человека значительного, солидного и уверенного в себе. И хотя атмосфера в компании ленинградских конструкторов была товарищеской и вполне демократичной, лидирующая роль Шашмурина ощущалась во множестве мельчайших признаков.
Правда, в тот сложный период свободные субботние вечера выпадали нечасто — всего на моей памяти два или три раза. К тому же сказывалась напряженность и повышенная нервозность обстановки на заводе. Дело в том, что конструкторская доработка ПТ-76 по результатам проведенных в 1951 г. войсковых испытаний десяти танков в Киевском военном округе и морских испытаний пяти танков в районе Севастополя сильно затягивалась. Продолжались случаи разрушения шатунов двигателей от гидроударов в результате попадания воды в цилиндры двигателя при движении танков на плаву. Это было связано с неполадками в работе упоминавшегося выше автоматического механизма защиты двигателя. Случались также поломки силового привода к водометам, разрушались отдельные детали ходовой части. Проводимые мероприятия не всегда давали должный эффект. Вновь под угрозой срыва оказались установленные сроки. Из Москвы на СТЗ зачастили высокопоставленные чиновники от промышленности и военного ведомства. Проходили бесконечные совещания, в том числе непосредственно в цехах, где представители военного ведомства предъявляли на собранных танках и на отдельных агрегатах свои конкретные претензии к качеству изделий.
При подведении итогов на совещании в кабинете начальника сборочно-сдаточного цеха несдержанный министр тракторного и сельскохозяйственного машиностроения Г.С. Хламов, крайне раздраженный надвигающейся опасностью срыва установленного срока завершения доработки танков, позволил себе при всех присутствующих повысить тон разговора с подчиненным ему директором СТЗ И.Ф. Синициным, человеком всеми уважаемым и авторитетным. Это еще более накалило обстановку, и разговор принял слишком крутой оборот.
Один из первых серийных танков ПТ-76.
Первый опытный образец БТР-50.
Попав в такую непривычную для меня обстановку, я с любопытством следил за поведением окружающих. И тут мне показалось, что наиболее вменяемым и рассудительным из всех присутствующих остался Н.Ф. Шашмурин. Он довольно спокойно и не без внутренней иронии наблюдал за возбужденными спорами участников совещания, не вступая в бесполезные словопрения. И лишь когда дело доходило до принятия конкретных решений, он брал слово и в достаточно спокойном и подчеркнуто деловом тоне излагал свои предложения. Четкий характер его предложений, их обоснованность производили на всех благоприятное, я бы сказал, умиротворяющее действие. Взаимные упреки прекращались, и все сосредотачивали внимание на техническом содержании намечаемых мероприятий, конкретных исполнителях и реально возможных сроках их выполнения.