Техника и вооружение 2006 09 - [4]
Главный инженер КБ-2 М.З. Олевский.
Все вышеуказанные работы НИИ-1 выполнил, несмотря на неукомплектованность кадрами и крайне слабую производственную базу. Так, в 1946 г. он имел 60 единиц оборудования (в том числе трофейного), 900 м² производственной площади и 80 рабочих при потребности, как минимум, в 400 единицах оборудования, 10000 м² производственных площадей и 1000 рабочих. Такое же положение было и с инженерно-техническим персоналом. При численности 545 чел. ИТР в институте было 124, из них инженеров-конструкторов — 97 чел., служащих — 59. Конструкторы и технологи кроме кульманов имели только счетные линейки и арифмометры. Поэтому руководство министерства планировало после окончания строительных работ на территории НИИ-1 перевести туда из КБ-2 коллективы, занимавшиеся неуправляемыми реактивными снарядами.
В КБ-2 Минсельхозмаша (исполняющий обязанности начальника — A.Н. Вознесенский, бывший главный инженер ГЦКБ-1) из ГЦКБ-1 перешли Н.П. Горбачев, В.В. Горбунов, И.О. Сергеев, И.В. Ярополов, Б.В. Пармузин, Т.В. Ендовицкая, Р.А. Острецова. Главным инженером КБ-2 назначили бывшего главного инженера НИИ-1 Б.М. Сапрыкина, который вскоре сменил Вознесенского на посту начальника КБ-2. После этого главным инженером КБ-2 стал М.З. Олевский, бывший главный инженер артиллерийского завода № 92. Заместителем начальника КБ по научной работе (1946–1947), а позднее главным конструктором КБ-2 (1947–1952) был поставлен В.А. Артемьев. С ноября 1948 г. по январь 1951 г. начальником КБ-2 стал бывший начальник отдела ГСКБ-47 B.М. Виноградов, а главным инженером вновь определен Б.М. Сапрыкин. После января 1951 г. КБ-2 возглавил Н.И. Крупнов, главным инженером стал Н.И. Ефремов.
Н.П. Горбачев, которому предстояло стать конструктором по разработкам РСЗО (системы и снаряда), возглавил отдел К-1. Другими отделами в КБ-2 руководим! В.Г. Бессонов, Е.А. Печерский, Т.Б. Каменецкий и Д.М. Свечарник.
В КБ-2 также велись проработки по новому реактивному снаряду с дальностью 20–25 км. Проект КБ-2, предусматривавший создание довольно сложного снаряда с отделяемой стартовой камерой (т. е. с реализацией двухступенчатой схемы ракеты), был отвергнут в пользу более простого ДРСП-1, предложенного НИИ-1.
Более плодотворной оказалась деятельность сотрудников коллектива КБ-2 по решению задачи совершенствования и дальнейшего развития прославленных в годы Великой Отечественной войны гвардейских минометов БМ-13 и БМ-31. Работы эти, проводившиеся под шифрами М-13А и М-31 А, задумывались как модернизация реактивных снарядов.
БМ-14 иа базе автомобиля ЗиС-151 в боевом положении:
1 — стволы; 2 — ферма; 3 — поворотная рама; 4 — уравновешивающий механизм; 5 — подъемный механизм.
БМ-14-17 на базе автомобиля ГАЗ-бЗ: 1 — стволы; 2 — люлька; 3 — основание; 4 — подъемный механизм; 5 — механизм стопорения по-походному.
Одним из важнейших достижений коллектива НИИ-1 в первые годы его деятельности стала разработка послевоенного поколения реактивных систем залпового огня (РСЗО) для Сухопутных войск. Наличие на вооружении Советской Армии этих систем позволяло решать различные тактические задачи на глубине фронта 10–18 км.
Разработка полевой реактивной системы БМ-14 велась в КБ-2 с августа 1946 г. в отделе Н.П. Горбачева под руководством заместителя начальника отдела и заместителя главного конструктора А.Л. Лившица (бывшего главным инженером завода № 67, с 1947 г. ставшего заместителем начальника отдела и заместителем главного конструктора КБ-2) по проектам постановления и ТТ ГАУ и имела целью усовершенствование штатной реактивной системы.
Работы по БМ-14 начинались с PC М-13А, практически одновременно с М-31 А, но проводились менее целенаправленно и завершились в более поздние сроки. В основу разработки было предложено заложить технические решения, использовавшиеся в реактивном снаряде немецкого конструктора Буркхардта, имевшем меньший стартовый вес и лучшую кучность по сравнению с М-13-ДД, при практически равных максимальной дальности и весе взрывчатого вещества. Самого Буркхардта хотели привлечь к работе по данной тематике в НИИ-1, но он вместе с семьей погиб в авиационной катастрофе при перемещении в СССР. Как память о нем в институте остался его великолепный по тем временам кульман, на протяжении нескольких десятилетий использовавшийся его советскими коллегами.
Ведущим инженером снаряда М-1 ЗА являлся И.В. Ярополов, ветеран создания ракетной техники, один из разработчиков боевой машины БМ-13 вНИИ-3 НКБ. На начальном этапе разработки снаряда стендовую отработку двигателя в интервале температур ±40 °C вел В.Г. Бессонов, также бывший сотрудник РНИИ. КБ-2 не имело собственной испытательной базы, поэтому отработка двигателей проводилась иа стенде НИИ-1 МАП. Участвовал в разработке снаряда В.В. Абрамов.
С 1947 г. работы проводились в соответствии с проектом постановления и требованиями ГАУ: было разработано несколько вариантов PC — калибром 132 и 140 мм на различных порохах (ФСГ и НМ-4). По результатам испытаний наилучшие результаты показал 140-мм ТРС. Вместе с тем постановлением ЦК КПСС и СМ СССР от 14 апреля 1948 г. задавалось дополнительное требование об использовании новых PC с существующих пусковых установок (БМ-1ЗН). Это условие препятствовало применению турбореактивного снаряда и потребовало перехода на оперенный вариант PC с одношашечным зарядом вместо пятишашечного. Результаты отработки показали невозможность выполнения этого требования, и новым постановлением СМ СССР от 27 декабря 1949 г, была задана проработка новой пусковой установки, которая возлагалась на ГСКБ специального машиностроения под руководством В.П. Бармина. После этого работы стали проводи ться целенаправленно применительно к 140-мм турбореактивному снаряду ТРС-140 («объект 0-45»). Этому способствовало еще и то обстоятельство, что в 1948 г. постановлением Совмина СССР в состав КБ-2 было передано ОКБ ММИ. Было проработано восемь вариантов конструкции снаряда, по шесть вариантов конструкции и рецептур порохового заряда. Трудности отработки привели к повторному сдвигу директивных сроков начала государственных испытаний.
