Техника и вооружение 2006 01 - [34]
— Перед Котиным и Морозовым у меня были некоторые преимущества, — как-то поделился со мной Карцев. — Во- первых, мне, в отличие от них, довелось практически иметь дело с войсковой эксплуатацией отечественных и зарубежных танков в реальных боевых условиях; во-вторых, я позже заканчивал вуз. Многое из того нового, о чем я получил систематические знания, — автоматика, оптико-электронная техника, управляемое оружие — для них было чужим, как сегодня для меня, например, компьютерные технологии, интернет; в-третьих, — молодость, комсомол, романтика, риск; в- четвертых, — я любил разработчиков- смежников, а они — нет.
От себя добавлю, что от некоторых других известных конструкторов Карцева отличало уважительное отношение к военпредам. По моим наблюдениям, у многих разработчиков вооружения и военной техники взаимоотношения с военпредами часто носили весьма натянутый, порой конфликтный характер. Строгость и пунктуальность военпредов при проверке соответствия разрабатываемых образцов заданным тактико-техническим требованиям, оценке их эксплуатационной надежности часто воспринимались конструкторами очень болезненно, расценивались как формальные придирки и как излишние помехи на пути быстрейшего завершения работ. И мне как человеку, втечение многих лет непосредственно связанному с работой военных представительств, было приятно услышать от Карцева очень лестные отзывы о военпредах. Он с теплотой вспоминал о руководителе военной приемки в Нижнем Тагиле И.П. Скрибцове, который, по словам Карцева, любил и по-отечески опекал его, тогда еще молодого главного конструктора. Как о прекрасных специалистах, оказавших ему большую помощь в решении сложных технических вопросов, отзывался он о многоопытных руководителях военной приемки А.В. Дмитрусенко и А.И. Золотько.
В отношении с подчиненными Карцев был прост, доступен, старался учитывать их интересы и создать в коллективе хорошее творческое настроение. В то же время, будучи в душе человеком веселым, склонным к ироническому восприятию жизни, он позволял себе порой дружески посмеяться над сотрудниками.
Так, своему умному, но крайне нерешительному заместителю А.А. Вайсбруду, всегда полному творческих идей, но не способному четко принять окончательное решение, он дал насмешливое прозвище «одиннадцать вариантов».
В то же время Карцев покровительственно относился к своим подчиненным, в трудных ситуациях защищал их, не давая в обиду.
Опытный танк «объект 172».
Например, он вспоминал, как однажды у него в кабинете появился некто неизвестный и представился:
— Уполномоченный НКВД по Дзержинскому району капитан Нехаев.
— Что вас интересует? — спросил Карцев.
— Вы знаете, что у Вас в конструкторском бюро много евреев?
— Конечно, знаю, — ответил Леонид Николаевич. — Я здесь работаю уже четвертый год.
— Надо их уволить, — потребовал Нехаев.
— Увольнять их я не буду, — твердо ответил Карцев. — И более того, если кто- то попытается их уволить, я буду категорически возражать. Они активно участвовали в создании танков Т-34 и Т-54, имеют допуск к секретной работе. Для их увольнения нет никаких оснований.
— Тогда нам придется поговорить по- иному и в другом месте, — гневно пригрозил уполномоченный и удалился.
Однако вскоре был арестован Л.П. Берия, а уполномоченный Нехаев был уволен из органов госбезопасности. Впоследствии, как выяснилось, он был осужден за темные дела, совершенные им в какой-то артели местной промышленности, и направлен отбывать наказание в места лишения свободы.
Но были и такие коллеги, которых Карцев недолюбливал. Так, своего подчиненного конструктора Ю.П. Костенко, возглавлявшего отдел вооружения и боевого отделения танка, он невзлюбил за то, что тот повадился ходить к начальству для решения вопросов в обход главного конструктора и вообще, по выражению Карцева, «крутиться возле высокого начальства и как можно чаще попадаться ему на глаза». В конце концов Карцев предложил Костенко подыскивать себе другое место работы. В дальнейшем это обернулось для Карцева нежелательными последствиями: Костенко, человек неглупый и энергичный, сумел высоко продвинуться по чиновничьей лестнице, заняв довольно ответственный пост в Военно-промышленной комиссии Совета Министров СССР, где доставил немало неприятностей Карцеву. В своих мемуарах, написанных Костенко после ухода на пенсию, он также постарался выставить Карцева в не слишком благоприятном свете.
Говоря о своей любви к разработчикам-смежникам, Карцев имел в виду конструкторов вооружения, комплексов прицеливания и управления огнем, двигателей и других составных частей танка. В то же время он крайне критично относился к работе отраслевого научно- исследовательского танкового института, так называемого ВНИИтрансмаша Миноборонпрома. По его мнению, этот институт не был самостоятелен в своих решениях, а «работал под начальство», т. е. придумывал научно-техническое обоснование принятых начальством волевых решений. Когда директора этого института генерала П.К. Ворошилова (приемного сына легендарного героя гражданской войны, Председателя Президиума Верховного Совета СССР, Маршала Советского Союза К.Е. Ворошилова) перевели в Генеральный штаб Вооруженных Сил, руководители Миноборонпрома по согласованию с отделом оборонной промышленности ЦК КПСС предложили занять эту должность Карцеву. Однако он категорически отказался. Вспоминая об этом, Леонид Николаевич рассказывал мне, что его отказ крайне удивил начальство.
