Это единственная практически полностью конструктивно оригинальная крупносерийная полевая артсистема, созданная в СССР в период Великой Отечественной войны (все прочие поступившие тогда на вооружение пушки представляли собой либо глубокую модернизацию ранее созданных, либо удачную комбинацию из элементов уже существовавших орудий). Для БС-3 характерно отсутствие прямых предшественников и степень заимствования ограничена использованием баллистического решения устройства ствола и, частично, боеприпасов. Хотя, разумеется, при ее разработке учитывался потенциал ранее проводившихся работ.
Объединение унитарного заряжания, гидропневматического уравновешивающего механизма, торсионной подвески колесного хода и возможности беспередковой буксировки с высокими транспортными скоростями при неоттянутом стволе явилось новинкой в отечественной артиллерии для систем подобного калибра.
Обилие новаторских решений и, в конечном счете, их успешная реализация наглядно продемонстрировали высокий уровень конструкторской подготовки и профессиональную зрелость коллектива ЦАКБ – Центрального артиллерийского конструкторского бюро, возглавлявшегося генерал-лейтенантом технических войск В.Г. Грабиным. Несмотря на то, что собственно ЦАКБ было образовано в системе НКВ (Наркомат вооружений) всего за полтора года до сдачи БС-3.
История этой организации, представлявшей собой вторую в советский период попытку формирования головного отраслевого центра, ориентированного на проведение разнообразных научно-исследовательских и опытно-конструкторских работ в интересах развития всей отечественной артиллерии, еще требует фундаментального изучения и освещения. Ликвидация ЦНИИ-58 – так она именовалась в последние годы своего существования – в 1959 г. была безусловной ошибкой, что подтвердилось созданием через одиннадцать лет аналогичного института – ЦНИИ «Буревестник».
Справедливости ради, следует отметить, что этот период был, пожалуй, самым драматичным в истории советской артиллерии, чья конструкторе – ко-производственная база подверглась кардинальным изменениям из- за огульной переориентации структуры всей оборонной промышленности под влиянием возникшего «ракетного бума». Потом, правда, опомнились. Но это было позже.
А в начале 1943 г., еще задолго до летних, самых ожесточенных в истории войны боев с применением крупных бронетанковых соединений, наиболее дальновидные специалисты в промышленности и ГАУ (Главное артиллерийское управление) Красной Армии отчетливо ощутили угрозу появления у германской армии толстобронных танков и штурмовых САУ, оснащенных дальнобойными пушками.
Существовавшая в войсках в этот период полевая артиллерия могла пытаться вести борьбу с таким противником лишь на условиях, в основном граничащих с самоубийством. Штатными противотанковыми средствами армии являлись устаревшие, уже достигшие технического предела своих возможностей 45-мм пушки (производство мощной 57-мм пушки ЗИС-2 образца 1941г. после выпуска нескольких сот систем пришлось прекратить в том же году). Противотанковые боеприпасы орудий дивизионного и полкового звена в складывающейся ситуации утратили требуемую эффективность. Лишь корпусная артиллерия отвечала изменившимся требованиям, но была тяжела, громоздка и поэтому маломаневренна и уязвима. Да и не столь уж многочисленна. Тринадцатого апреля 1943 г. нарком Д.Ф.Устинов направил заместителю Председателя ГОКО Л.П.Берия перечень предложений НКВ по мерам усиления средств противотанковой борьбы. В число наиболее важных входили: восстановление производства ЗИС-2, использование существовавших наработок по применению модифицированной 85-мм зенитной пушки, увеличение выпуска 122-мм пушки А-19 образца 1931/37г., создание новых кумулятивных и подкалиберных снарядов. Но наиболее перспективным и многообещающим представлялось 100-мм орудие (возможность создания такой системы обосновал Грабин), использующее баллистику освоенной производством в предвоенный период морской зенитной пушки Б-34. Принципиально важным при этом являлось наличие для нее отработанной технологии и сложившейся промбазы выпуска элементов выстрелов унитарного заряжания (в этой части требовалось только дополнительно разработать бронебойный снаряд, отсутствовавший в номенклатуре боеприпасов Б-34). При этом предполагалось, что новое орудие будет иметь бронебойность – 125 мм на дальности 1000 м при угле встречи в 30 град от нормали. Предусматривалось также, что его производство можно будет развернуть в двух вариантах – как буксируемом, так и установленным в танк КВ или артсамоход. Для проработки второго варианта предлагалось использовать сложившийся задел по ранее разработанной 107-мм танковой пушке ЗИС-6.
Уже 15 апреля 1943 г. выходит Постановление ГОКО № 3187 о мероприятиях по усилению противотанковой обороны. В основном оно содержало решения, касающиеся работ по уже подготовленным к производству системам, но при этом НКВ предписывалось представить к 25 апреля в ГАУ предложения по разработке на основе орудий М-60 и Б-34 новой корпусной пушки, обладающей вместе с тем качествами противотанковой. После их рассмотрения и выдачи рекомендаций (в частности, вариант использования М-60 – 107-мм пушки с раздельным заряжанием – одобрения не получил), Постановлением ГОКО № 3290 от 5 мая 1943 г. санкционировались работы по «дуплексу» корпусных пушек на едином лафете: 100-мм – с баллистикой Б-34 и 122-мм – с баллистикой А-19. Их разработку и изготовление (по одному экземпляру опытных образцов) возложили, соответственно, на ЦАКБ и Мотовилихинский завод №172 им.Молотова НКВ – единственный, способный в тот период выполнить подобный заказ. Сроки устанавливались жесткие: ЦАКБ – подать чертежи в производство – по 100-мм системе – к 30 мая, по 122-мм – к 10 июня, заводу №172 – изготовить оба опытных образца к 15 июля и к 1 августа представить их в ГАУ для полигонных испытаний. При этом ЦАКБ получало дополнительные средства на улучшение условий работы и обеспечения жильем сотрудников и для обеих организаций выделялся значительный премиальный фонд.
