Вот как рассказывает о периоде становления предприятия работавший в те годы начальником цеха двигателей Сергей Афанасьев:
"Я стал докладывать (имеется в виду доклад в Кремле Лаврентию Берии о ходе освоения ракетных двигателей на заводе – прим. авт.), рассказал о трудностях освоения новых материалов, испытательных стендах, которые отставали со строительством,оходе освоения деталей,сборки, изготовления оснастки, необходимых мерах и сроках. Все это я отлично знал и докладывал по памяти, без всяких бумажек. "Когда будет работающий двигатель и пойдет серия?" – спросил Берия. Я ответил, что по утвержденному плану подготовки производства двигатель будет через восемь месяцев. Это вызвало гнев Берии. Он стал кричать и материться, а потом заявил: "Чтобы двигатель был через два месяца".
Я ответил по молодости (тогда мне было 34 года), что это невозможно.
– Что необходимо, чтобы двигатель был через два месяца? – спросил Берия.
– Время.
– Мы вас уберем. Поняли? – сказал Берия.
Я оказался в тяжелом положении. Совещание закончилось, все стали выходить, и я вышел из кабинета в приемную. Секретарь Берии попросил, чтобы я остался. Я сел. Все проходили мимо меня, в том числе и Устинов. Последним вышел заместитель министра Иван Герасимович Зубович, который непосредственно вел ракетную технику, он подошел ко мне и сказал: "Пойдем". Но секретарь запретил мне уходить, сославшись на указание Берии.
Иван Герасимович, возбужденный, вернулся в кабинет. Дверь была немного приоткрыта, и я услышал разговор. Он сказал Берии, что Афанасьева нельзя убирать, у него все нити двигательного производства, и это приведет к провалу двигателей еще на два года минимум. Берия кричал: "Я тебя и твоего Афанасьева вместе обоих посажу". Иван Герасимович держался стойко. Мне все было слышно в этой матерщине. Иван Герасимович вышел из кабинета, схватил меня за руку и потащил на выход, сказав секретарю, что он договорился с Берией. В таком состоянии я вместе с Иваном Герасимовичем выбежал через Спасские ворота из Кремля. И.Г.Зубович предупредил меня, чтобы я не заходил ни домой (находясь на заводе, я не был дома почти год), ни в министерство, а ждал у храма Василия Блаженного машину и на этой машине, никуда не заезжая, отправился в Днепропетровск на завод.
На заводе был установлен жесточайший режим. Все специалисты жили в бытовках инструментального цеха. С территории выходить не имели права. За мной были закреплены два полковника КГБ. Они работали круглосуточно, посменно, и записывали каждое мое устное или письменное указание. Ночью спали по три – четыре часа…
Спустя годы я часто проходил в Кремле мимо дверей кабинета Берии, и в памяти всплывали подробности пережитого. Только позже понял, что я и сам был на волоске… Вот так создавалась ракетная техника".
(Паппо- Корыстин В., Платонов В., Пащенко В. Днепровский ракетно-космический центр. Днепропетровск. ПО ЮМЗ-КБЮ. 1994. С. 10-11).
В июне 1952 года на Государственном союзном заводе № 586 собраны и сданы заказчику первые ракеты Р-1 из узлов и деталей, изготовленных в НИИ- 88. Первый пуск двигателя 8Д51 проведен на испытательном стенде завода в Днепропетровске 15 августа 1952 года. Серийное производство ракет и двигателей из узлов собственного изготовления начато 28 ноября 1952 года.
Из книги "Днепровский ракетно- космический центр":
"Первые серийные ракеты, собранные на заводе, были отправлены на полигон Капустин Яр в июне. Первый успешный пуск изготовленной на заводе ракеты Р-1 произведен в ноябре 1952 года". (Паппо-Корыстин В., Платонов В., Пащенко В. Днепровский ракетно-космический центр. – Днепропетровск. ПО ЮМЗ-КБЮ, 1994. С. 13).
В состав ракетного комплекса Р-1 входили двадцать транспортных единиц, агрегатов и систем наземного оборудования. Перед пуском ракеты в бак с перекисью водорода подавался катализатор. В результате реакции образовывался парогаз, под давлением поступавший в турбонасос двигателя. Раскручиваясь, турбонасос подавал в камеру сгорания компоненты топлива – этиловый спирт и жидкий кислород. Воспламенение образовавшейся топливной смеси осуществлялось с помощью пиротехнического устройства.
Таким образом, для работы первой ракеты требовались четыре жидких компонента – этиловый спирт (горючее), жидкий кислород (окислитель), перманганат натрия (катализатор) и перекись водорода (пусковое горючее). Ракета не могла храниться в заправленном состоянии и необходимо было размещать емкости для жидких пожароопасных веществ неподалеку от боевых стартовых позиций.
Комплекс Р-1 имел техническую и стартовую позиции. На технической позиции ракета могла храниться в палатке или легком защитном сооружении. Общее время подготовки ракеты к старту – 6 часов. Из них 2 часа занимала подготовка на технической позиции и 4 часа – на стартовой позиции. Радиус разрушения городских зданий при попадании ракеты не превышал 25 метров. Круговое вероятное отклонение Р-1 от цели при полете на максимальную дальность составляло 1 500 метров.
В своей книге "Ракеты и люди" Борис Черток описал такой случай:
"Вспоминается высказывание одного из боевых генералов, который был приглашен на полигон для знакомства с ракетной техникой. После скромного банкета, организованного в спецпоезде по случаю окончания испытаний первой серии (имеются ввиду пуски Р- 1 на полигоне Капустин Яр – прим авт.), слегка подвыпив традиционного у нас "голубого Дуная", т.е. подкрашенного марганцовкой ракетного топлива, он доверительно, чтобы не услышали сидевшие невдалеке маршалы, обращаясь ко мне, Пилюгину и Кузнецову, сказал: "Что вы делаете? Заливаете в ракету более четырех тонн спирта. Да если дать моей дивизии этот спирт, она любой город возьмет схода. А ракета ваша в этот город даже не попадет! Кому же это нужно?"
