Театральные записки (бриколаж) - [46]

Девчонки философствовали до 5 часов утра. Я спала.

Аня С.

В Ленинграде мы прожили 12 дней, но на самом деле гораздо больше – месяцы, годы духовной жизни.

Мы ехали с разными настроениями, но потом оказалось, что в последний день все тайно друг от друга чего-то испугались. Ехать не хотелось. «Зачем?» – каждый спрашивал сам себя. Потом нам казалось, что это было предчувствие. ЗэМэ встретила нас официально-любезно, короче – неласково. Почти первое, что она сообщила:

– Я всех девчонок разогнала.

– ЗэМэ, мы – следующие?

– Нет, вы – гости. – Она была очень вежлива.

Мы поехали к ней домой. По пути она зашла на пять минут к Ирине Андреевне и задержалась там минут на двадцать. Темнело, мимо нас несколько раз пробежала чёрная кошка. Мы стояли около подворотни, а кошка бегала вокруг нас из подвала в подвал.

Я: «Наверное, у неё любовник, вот она и бегает».

Наташка: «Ну, и что? У неё и раньше были любовники. Это не имеет никакого значения».

Я: «Да я не о ЗэМэ, я о кошке». – Рассмеялись. Но мы чувствовали, что ЗэМэ уходит от нас, что ЗэМэ изменилась. Мы ещё были полны настроениями лета.

ЗэМэ вышла. Мы пошли по Рубинштейна, потом по Невскому, по Владимирскому. На перекрёстке машиной сшибло человека. Мы видели такое впервые. ЗэМэ остановилась, лицо изменилось, покраснело, кажется, сейчас она закричит или застонет, с какой-то мольбой посмотрела вокруг, словно ища защиты. Ленка взяла её под руку, мы пошли быстрее. О случившемся не говорили. Зашли в магазин, купили хлеб, водку, конфеты, молоко. Взяли такси, по дороге разговор всё время прерывался неловкими паузами. А дома всё было на «европейском» уровне. Нас хорошо покормили, мы много разговаривали о театре, о нашей поездке в Болгарию, а в финале даже поиграли в «Scrabble». Около двенадцати мы почувствовали, что пора уходить. Встали, раскланялись, нас проводили до двери:

ЗэМэ: «Извините, правда, я очень устала».

Мы: «Да-да, ЗэМэ, конечно, мы всё понимаем».

Раньше для того, чтобы уговорить нас остаться, она даже читала Цветаеву. А сейчас?

Нам было очень грустно, мы ничего не понимали. ЗэМэ была чужая. Лена (в середине беседы): «ЗэМэ, можно банальный вопрос?»

– Да.

– Вы нас ждали?

– А разве не заметно? – Быстро отвечает она с поразительной лёгкостью и изяществом.

– Да-да, – замялись мы, замялись, потому что незаметно.

– Нет, ну, конечно, не сегодня. Но я всё время спрашивала, когда каникулы?

– Враньё, – замечаем мы про себя, – она не знала, что мы приехали на каникулы.

Ночью мы не спали до утра, до пяти часов. Всю ночь у нас звучал один текст: жестокая эгоистка! ЗэМэ становится звездой, деловой женщиной. Она успокоилась, ей хорошо живётся, и мы ей не нужны… Она отметает своё прошлое… и тех, кто ей был предан… Она захотела сытой и спокойной жизни. Ну, что ж, поймём и простим, – мудро решили мы к пяти утра. – Пусть мы ей не нужны, но ЗэМэ должна быть счастлива.

С этой фразой мы заснули, а утром поехали все вместе в город Пушкин. Там у неё был концерт.

26 января (воскресенье)

Лена Л.

В 14.00 на Витебском вокзале ждём ЗэМэ. У неё концерт в Царском Селе, а у нас экскурсия в Лицей. Концерт сводный. В электричке едет много БДТэшников: Лёскин, Штиль, Тальма, Максимов. ЗэМэ рассказывает нам о Максимове. Всю дорогу она болтает со Штилем. Мы имеем честь беседовать с какими-то неизвестными нам актерами – недовольные ничем люди, представляющие жалкую картину человеческих типов.

Наконец мы в Лицее – теплота залов, Пушкин, Кюхля, дружба!

После Лицея мы идём за ЗэМэ. Но они уехали, не дождавшись нас. Всё было ясно, мы злились, мы теряли что-то очень большое и значимое в нашей жизни.

Вечером – мы опять в БДТ. Спектакль «Прошлым летом в Чулимске» по пьесе Вампилова.

БДТ: струятся лестницы; голубой бархат кресел; зеркала, которые бережно и благодарно хранят поворот головы на прощанье.

Мы теряли БДТ!

Спектакль всё-таки увлёк, мы оттаивали, мы всё прощали. Вновь удивил Кирилл Лавров, не удивил Борисов, а больше всего удивил Вампилов! Какой драматург! Что-то удивительно тоскливое, щемящее, несмотря на такой оптимистический финал спектакля.

Наташа К.

В Пушкине, в царских конюшнях возле Лицея был сборный концерт. Четыре актёра БДТ, включая ЗэМэ и Штиля, два чужих и антрепренёры. Среди них некто Максимов, выступающий против засилья евреев в БДТ. ЗэМэ его блестяще игнорировала, мы тоже. Всю дорогу ЗэМэ не расставалась со Штилем. Мы были как-то ни к чему. В поезде с нами болтал один из актёров БДТ: Москва – плохо, Ленинград – плохо. Где хорошо? – В Лондоне – Туманы? Вот и хорошо – ничего не видно. Любит Таганку, Любимова, но сам бы там играть не смог. Через полчаса бы умер от напряжения. «Они же на пределе играют, кровью…».

В Пушкине мы пошли в Лицей. В Лицее нам понравилась классная комната, кельи лицеистов действуют угнетающе, но оставляют сильное впечатление. Когда окончилась экскурсия, актёров уже не было. Мы расстроились и расфилософствовались: «Она нас не уважает! Ведь это же элементарная вежливость! Она хочет сделать из нас поклонниц. Но нет, мы лучше уйдём совсем».

Вернувшись, пошли в БДТ на спектакль «Прошлым летом в Чулимске». Нюша от расстройства первого действия вообще не видела. Лавров стал играть лучше, естественнее и сдержаннее.