Театральная история - [128]

– Мне сегодня снился Сергей. Говорил, что ему больно. Представляете?

Ольга Викторовна подошла к сыну, обняла.

– А я верю, что после смерти что-то есть, – сказал отец.

– Сергей еще говорил, что ему костюм так и не успели сшить. И про туфли какие-то зеленые.

Ольга Викторовна слушала сына, гладила его по голове и молчала.

– И про пауков у меня на потолке, и про землю в горле…

– Когда ты успел сон увидеть? – как бы невзначай осведомился отец.

– Час назад, наверное.

– Ты же одет.

– Я заснул, не раздеваясь. Внезапно.

– Ты очень утомлен, – сказал Александр Яковлевич, наблюдая, как жена гладит сына по голове. Он невольно вспомнил их совместные вечера. Тогда тоже все было непросто. Но время текло так упоительно медленно. Никого никуда не торопило. И жена так же гладила Сашу. Правда, тогда он сидел у нее на коленях.

– У меня с собой есть таблетки, – Александр Яковлевич наткнулся на сердитый взгляд сына. – Нет, врать не буду, они не случайно у меня оказались, я их сознательно взял. Для тебя. Выпей одну, когда мы уйдем, перед сном, и завтра утром еще одну. Саша, тебе завтра нужны будут силы. Не изматывай себя. Это твоему другу не поможет.

– А вы не можете у меня остаться?

– А как? В однокомнатной? Говорил я тебе тогда… – начал было отец, но махнул рукой.

– Вы посмотрите! – воскликнула мама. – Мы полбутылки выпили!

– Не обижайся, но я все равно спрошу, – осмелел Александр Яковлевич. – Как твоя подруга? Наташа?

– Она очень страдает из-за Сергея.

– Понятно, – ответил отец с деланным равнодушием, мол, не хочешь, не говори.

– Кажется, она ко мне вернется.

– Понятно, – сказала мама.

– А ты действительно этого хочешь? – спросил «папа и психолог».

– Так! Понятно! – сурово ответил Саша.

И все трое засмеялись.

Начало марта

Утром он выпил еще одну таблетку.

«Неужели это она приносит такой светлый покой? – думал Саша, открывая новую зелено-оранжевую упаковку своего любимого индийского кофе. – Психологам не советы надо давать, а таблетки распространять… И толпы счастливцев заполнят собою землю».

Кофе заварен. Часы показывают восемь. Занавески распахнуты в утро. Мобильный звонит радостно: «К Элизе» Бетховена заполняет кухню, коридор, комнату. На экране светится «Сергей».

Александр спокойно вглядывается в экран (о, благословенные таблетки!).

Бетховен звучит. «Сергей» сверкает.

Александр прервал сверкание и звучание – нажал на кнопку ответа. И услышал женский голос, который, похоже, начал говорить до того, как Саша подошел к телефону:

– …Ну разве я не права разве? Сережа положил на телефон деньги, я должна их все выговорить, это дань, это дань памяти, это тоже дань памяти, а все пугаются, обижаются, как будто им легче, чем нам с дочкой…

– С кем я говорю? – спросил Саша. Впрочем, он догадывался, кто ему звонит.

– Меня зовут Лена, я жена Сергея, что, вы меня тоже ругать станете, что я с его телефона звоню, чтобы напомнить, что в театре в десять, а в церкви в два, в театре в десять, а в церкви в два, я же должна всем напомнить…

– Я знаю, Лена, спасибо.

– Понимаете, это же его деньги, его, зачем их терять, мы и так его потеряли, зачем же и их терять, ему бы не понравилось, он бы сказал, что если я исчез, то и мобильный, и деньги тоже пропадай, ему бы не понравилось…

– Лена, а сколько сейчас на его счету?

– Триста двадцать было, пока я вам не позвонила, теперь наверняка меньше, а триста двадцать было…

– Мне кажется, вам нужно оставить на этом счете именно те деньги, которые положил сам Сергей. Пусть это будет такой счет, на котором деньги никогда не кончатся. Именно его деньги.

Трубку заполнило молчание. Александр, похоже, спас от неизбежного шока тех, кто не принял с утра таблетки.

– У меня столько денег взяли за грим! – закричала она так же внезапно, как замолчала. – Если бы вы знали, сколько у меня денег взяли за грим! Сергей так хохотал! Сергей бы так хохотал! Его всегда бесплатно гримировали!

– Лена, вы одна?

– Я с дочерью, сейчас придут родственники, вот уже через десять минут, через шесть даже, все родственники, может, они оплатят грим?

– Я оплачу грим.

Молчание.

– Не нужно.

Телефон замолк. Саша положил его на стол. Сидел в тишине долго. Вкуснейший индийский кофе постепенно менял место обитания: из кружки – в Александра.

Он неспешно думал, не сделать ли бутерброд с сыром. Поразмыслив минуты две, решил отказаться от этого предприятия. Его плавно текущие мысли занимал звонок вдовы Сергея. «Может, ей так легче? Все время тараторить о деньгах? Так она защищается от того, во что боится поверить. Ну, выбрала такой щит. Какой первым попался, такой и схватила».

Александр вдруг понял: в своей тоске он забыл, что есть люди, которые были гораздо ближе к Сергею. Что сейчас чувствуют они? Те, у которых был весь он? А не только репетиции на сцене и в подвале. Не только мечты. Не только сложные и светлые чувства. Зря он отводил себе центральное положение в галактике горя, которая образовалась после гибели Преображенского. Центральные места в ней навечно заняты. Эта мысль подействовала умиротворяюще. Он открыл форточку. Вдохнул утренний воздух.

Весна начиналась исподволь. Она чувствовалась даже в холодном ветре. В нем уже появлялись теплые струи. Они победят – календарь не оставлял сомнений.