Театр теней - [2]
Из комнаты с белыми кожаными креслами они направились вслед за медсестрой мимо смотровых кабинетов и комнат без табличек прямо к доктору Дэвису Муру. Его кабинет с лаконичными линиями окна, сделанными на заказ диваном и рабочим столом безоговорочно свидетельствовал о том, что Дэвис Мур — успешный профессионал. Войдя в комнату, посетитель сразу ощущал различие — и отнюдь не случайное — между пустоватым помещением приемной с блеклыми, однотонными стенами и кабинетом, доктора Мура, выдержанным в теплых красновато-коричневых тонах.
— Знаешь, все-таки чувствуешь себя здесь как-то чудно, — сказал Терри Финн и нервно хохотнул — за этим смешком скрывался настоящий страх. Марта успокаивающе дотронулась до его плеча.
На работе Терри привык чувствовать себя единственным и неповторимым суперсамцом, однако доктор Мур, высокий и сухощавый, с густой копной каштановых волос («Такая роскошная шевелюра пригодилась бы политику», — подумалось Терри) тоже выглядел весьма внушительно. На нем был белый халат, надетый поверх дорогой хлопковой рубашки, между лацканами халата виднелся красный шелковый галстук. У него был располагающий голос, мягкий баритон, и все же никому бы и в голову не пришло ослушаться доктора. Речь и движения были подчеркнуто неторопливы — лишь иногда он уверенным жестом выделял особенно важные слова. На столе Мура царил идеальный порядок. Это говорило о том, что он привык оперативно решать все проблемы и тут же избавляться от лишних бумажек. А еще он был почти знаменитостью: журнал «Чикаго» включил его в список лучших врачей города; под его фотографией (Марта так и таскала вырезку с этим снимком в сумочке с того самого дня, как они записались к нему на прием) было написано: «Один из ведущих специалистов в стране по клонированию и вопросам этики».
— У некоторых пар бывают сомнения относительно данной процедуры, — говорил Дэвис. — У кого-то возникают вопросы морального плана, на которые наука не в силах ответить. Кроме того, против нас довольно активно выступают представители некоторых религий. Вы ходите в церковь?
— На Рождество, — сказала Марта и покраснела.
— Если вам это важно знать, сам я — человек верующий и при этом совершенно спокойно воспринимаю применяемые в нашей клинике научные достижения, — продолжил Дэвис. — Мы ведь, как вы понимаете, не можем клонировать душу. Мне приходилось сталкиваться с некоторыми религиозными людьми, которые считают клонирование меньшим злом, чем традиционное оплодотворение в пробирке с помощью сперматозоида и яйцеклетки.
Он провел бесчисленное множество таких предварительных встреч и знал наперед, что у него спросят и даже в какой последовательности. Теперь он мог отвечать на вопросы, особо не вслушиваясь в них.
— Вам ведь уже не приходится создавать так много эмбрионов, как раньше? — спросила Марта.
— Совершенно верно. Сегодня в большинстве случаев нам требуется всего один.
— Я знаю, что иногда возникают всякие юридические сложности. Я тут почитала кое-что в интернете. Так, чуть-чуть. Ровно столько, чтобы понять, как плохо я во всем этом разбираюсь. — У Марты вырвался нервный смешок, перешедший в улыбку. Дэвис обратил внимание, как улыбка изменила лицо этой женщины: словно пока она не улыбалась — скрывалась под маской, а улыбнулась — и маска спала. — Насколько мне известно, у нескольких докторов с востока страны в прошлом году были неприятности.
— Наши действия строго регламентированы, существуют различные правила и законы — за их нарушение полагаются суровые взыскания. За одни лишают лицензии на врачебную деятельность, за другие сажают в тюрьму. К примеру, донором может быть только покойник. Это чтобы ваш ребенок не наткнулся на своего двойника в очереди в магазине.
Терри с Мартой рассмеялись, и Дэвис посмеялся вместе с ними.
— Но это кажется невероятным, — сказала Марта. — Прямо в голове не укладывается, как это — клонировать человека уже после смерти.
— ДНК оказалась не такой хрупкой, как мы когда-то считали; хоть мы и применяем сложные методы хранения и консервирования, на самом деле в этом нет никакой необходимости. При современном уровне развития технологии мы можем извлечь жизнеспособную ДНК даже из давно мертвой ткани. И главное: как только клонирование завершается, оставшийся материал с ДНК уничтожается. Мы никогда не делаем несколько клонов одного и того же человека. Ваш ребенок будет единственным из живущих обладателем уникального набора генетических маркеров — наследуемых признаков, различающихся у отдельных особей. Разумеется, если только в результате процедуры не получатся близнецы.
— А кто именно становится донором? — спросила Марта уже более уверенным голосом.
— Как правило, ими оказываются доноры спермы или яйцеклеток. При заполнении документов они указывают, согласны ли, чтобы их ДНК использовалась для клонирования после их смерти. Если соглашаются, мы берем у них кровь — как ни парадоксально, мы не можем клонировать человека из одних только половых клеток, — и они получают примерно в три раза больше денег. Донору-женщине платят раз в десять больше.
— Женщины реже соглашаются, — сказала Марта. Она почерпнула этот факт из своего небольшого интернет-исследования. — Поэтому среди клонированных детей чаще встречаются мальчики.
В графстве Хэмптоншир, Англия, найден труп молодой девушки Элеонор Тоу. За неделю до смерти ее видели в последний раз неподалеку от деревни Уокерли, у озера, возле которого обнаружились странные следы. Они глубоко впечатались в землю и не были похожи на следы какого-либо зверя или человека. Тут же по деревне распространилась легенда о «Девонширском Дьяволе», берущая свое начало из Южного Девона. За расследование убийства берется доктор психологии, член Лондонского королевского общества сэр Валентайн Аттвуд, а также его друг-инспектор Скотленд-Ярда сэр Гален Гилмор.
Май 1899 года. В дождливый день к сыщику Мармеладову приходит звуковой мастер фирмы «Берлинер и Ко» с граммофонной пластинкой. Во время концерта Шаляпина он случайно записал подозрительный звук, который может означать лишь одно: где-то поблизости совершено жестокое преступление. Заинтригованный сыщик отправляется на поиски таинственного убийцы.
Пансион для девушек «Кэтрин Хаус» – место с трагической историей, мрачными тайнами и строгими правилами. Но семнадцатилетняя Сабина знает из рассказов матери, что здесь она будет в безопасности. Сбежав из дома от отчима и сводных сестер, которые превращали ее жизнь в настоящий кошмар, девушка отправляется в «Кэтрин Хаус», чтобы начать все сначала. Сабине почти удается забыть прежнюю жизнь, но вскоре она становится свидетельницей странных и мистических событий. Девушка понимает, что находиться в пансионе опасно, но по какой-то необъяснимой причине обитатели не могут покинуть это место.
«Эта история надолго застрянет в самых темных углах вашей души». Face «Страшно леденит кровь. Непревзойденный дебют». Elle Люси Флай – изгой. Она сбежала из Англии и смогла обрести покой только в далеком и чуждом Токио. Загадочный японский фотограф подарил ей счастье. Но и оно было отнято тупой размалеванной соотечественницей-англичанкой. Мучительная ревность, полное отчаяние, безумие… А потом соперницу находят убитой и расчлененной. Неужели это сделала Люси? Возможно. Она не знает точно. Не знает даже, был ли на самом деле повод для ревности.
Писательница Агата Кристи принимает предложение Секретной разведывательной службы и отправляется на остров Тенерифе, чтобы расследовать обстоятельства гибели специального агента, – есть основания полагать, что он стал жертвой магического ритуала. Во время морского путешествия происходит до странности театральное самоубийство одной из пассажирок, а вскоре после прибытия на остров убивают другого попутчика писательницы, причем оставляют улику, бьющую на эффект. Саму же Агату Кристи арестовывают по ложному обвинению.
Зуав играет с собой, как бы пошло это не звучало — это правда. Его сознание возникло в плавильном котле бесконечных фантастических и мифологических миров, придуманных человечеством за все время своего существования. Нейросеть сглаживает стыки, трансформирует и изгибает игровое пространство, подгоняя его под уникальный путь Зуава.
В Осло обнаружены трупы двух молодых женщин, умерщвленных с помощью неизвестного орудия. Безжалостный убийца подкрадывается к своим жертвам бесшумно, как леопард, отнимая у них жизнь с изощренной жестокостью. Следствие топчется на месте, и Харри Холе вызывают из бессрочного отпуска. Пока полицейское начальство пытается использовать его в межведомственной борьбе, измученному охотнику предстоит пройти долгий путь по кровавому следу хищника…
Чтобы замять скандал с подстреленным во время саммита в Осло американским спецагентом, полицейского следователя Харри Холе переводят в Службу безопасности, где ему предстоит выявить связь между королями подпольного рынка оружия и группой неонацистов. Харри выходит на весьма подозрительную сделку: некто приобрел за большие деньги киллерскую винтовку с оптическим прицелом. Коллега Харри, норвежка Эллен Йельтен, убеждена, что в этом деле не обошлось без большой политики. Догадка стоит ей жизни, но американец все равно продолжает следствие.
В Сиднее зверски убита молодая норвежка Ингер Холтер. На помощь австралийским коллегам полиция Осло посылает следователя Харри Холе. В Австралии Харри подстерегает множество неожиданностей. Здесь он обретет и потеряет и добрых друзей, и свою большую любовь. А поиски жестокого убийцы, подобного страшному змею Буббуру из сказаний австралийских аборигенов, станут для Харри глубоко личным делом и превратятся в смертельную схватку с загадочным и многоликим врагом.
Поистине в первом снеге есть что-то колдовское. Он сводит любовников, заглушает звуки, удлиняет тени, скрывает следы. Разыскивая пропавшую Бирту Беккер, Харри Холе приходит к выводу, что годами в Норвегии в тот день, когда выпадает первый снег, бесследно исчезают замужние женщины.Впервые Харри сталкивается с серийным убийцей на своей родной земле. Преступник, которому газеты дали прозвище Снеговик, будто дразнит старшего инспектора, доводя его до последней грани безумия…Перевод с норвежского Екатерины Гудовой.