Театр теней - [113]

— Когда я видел тебя за рабочим столом, твой персонаж выглядел живым, но тебя при этом не было. Как это получилось?

Сэлли улыбнулась.

— Есть такая фишка в предыдущей версии «Теневого мира» — старая уловка «реалистов».

— Я не слишком хорошо разбираюсь в том, как играют «реалисты», — признался Джастин. — Ты просто заставляешь ее жить твоей жизнью, да?

— Что-то вроде того. Это лучшее, что я могу сделать, чтобы понять, как меня воспринимают окружающие. Для меня смысл игры именно в этом. Многие играют, чтобы создать идеализированный вариант себя, а я хочу, чтобы виртуальная Сэлли как можно больше походила на Сэлли настоящую. По-моему, это поможет мне разобраться, кто я на самом деле.

— Никогда не слышал, чтобы «реалист» приводил такие аргументы, — напечатал Джастин. — Здорово! Я тоже много об этом думаю: кто я, кем я себя считаю, кем считают меня другие.

Сэлли сказала:

— Интересуешься тайнами бытия? Наверное, это нормально для пятнадцатилетнего подростка. Я иногда забываю, каково мне было в этом возрасте. Когда пытаешься все для себя уяснить, понять, что известно взрослым и не известно тебе.

— Может, избавишь меня от этих хлопот и расскажешь, что же такое знают взрослые? — спросил виртуальный Джастин.

— Ни черта они не знают. А тебя, я вижу, увлекает философия. Это хорошо.

— Ну да. Это мама начала подсовывать мне разные книжки, когда я был маленьким, — написал Джастин.

— Мама? Зачем?

— Не знаю, — быстро набрал ответ Джастин. Он не хотел рассказывать о своем психоаналитике и постарался сменить тему разговора: — Все-таки забавно, что ты — «реалистка», учитывая то, что мы с тобой обсуждали.

— Что ты имеешь в виду?

— Маньяка из Уикер-парка. Я ведь с того самого дня, как мы стали общаться в «Теневом мире», говорил тебе, что он, возможно, «реалист», который воспроизводит в виртуальном пространстве те убийства, которые совершает наяву.

— И теперь ты думаешь, что я и есть маньяк?

Джастин был уверен, что она шутит.

— Нет, я так не думаю. Но почему моя версия кажется тебе такой невероятной, раз ты и сама «реалистка»?

— Потому что есть много других, куда более логичных версий, Джастин. Простейшее объяснение почти всегда самое верное.

— Знаю, «бритва Оккама».

— Что?

— Это принцип Уильяма из Оккама. Был в четырнадцатом веке такой монах-францисканец, философ. Он сформулировал принцип простоты: «Не следует умножать сущности без необходимости». — Наверное, он опять выглядит всезнайкой, подумал Джастин. В реальности такое часто случалось.

— Ты не перестаешь меня удивлять, — сказала Сэлли. — Уф, как здесь жарко!

Температура в игре высвечивалась на экране, и персонажи должны были реагировать на нее как в жизни: раздеваться, больше пить, — иначе они быстро утомлялись. Если не обращать на это внимания, можно было довести своего двойника до потери сознания, и тогда его отвезли бы в больницу.

Джастину не хотелось терять время на такую ерунду, и он продолжил о своем:

— Почему ты считаешь более вероятным, что убийства в «Теневом мире», по крайней мере те из них, которые похожи по манере на убийства маньяка из Уикер-парка, совершает кто-то, кто просто его копирует, когда мы знаем, что четверть игроков составляют «реалисты», такие же, как ты? Почему надо сразу отказываться от версии, что этот игрок — маньяк и что он убивает и в том, и в другом мире?

— Потому что у нас нет никаких фактов, только твои безумные фантазии. И потом, Джастин, даже если бы это было правдой, как бы мы это доказали? Маньяк не оставляет никаких следов в реальном мире. В компьютерной сети он тем более самый настоящий фантом. Ни отпечатков пальцев, ни образцов крови. — Она замолчала, словно раздумывая, стоит ли об этом говорить, но все-таки добавила: — Есть еще одно обстоятельство.

— Какое?

— Тела всех своих жертв он оставляет в определенной позе. Уже после того, как убивает. В «Теневом мире» этого нет.

— Некоторые жертвы все-таки лежали в определенной позе.

— Это не то. Реальный маньяк широко раздвигает ноги убитых и кладет руку жертвы на левую грудь. Всегда. Копы просили прессу не разглашать эту информацию, чтобы не появились подражатели.

Джастин продолжал стоять на своем:

— Вероятно, в игре он ведет себя немного по-другому. Но я уверен, этим стоит заняться. Если мы выясним, кто убивает девушек в «Теневом мире», это может вывести нас на реального убийцу.

Сэлли прикрыла рот рукой, но на экране Джастина не появилось значка, означающего смех. Зевнула, наверное.

— Да, думаю такое возможно, — сказала она. — Так ты за этим сюда приехал? Чтобы еще раз поспорить, потому что узнал, что я «реалистка»?

— Я же в школе, — напечатал Джастин. — Мне скучно.

— Еще бы, при твоих-то способностях!

— Мне скоро на урок. Пора на поезд.

— Да, у меня тоже обеденный перерыв заканчивается.

— Сэлли, ответь мне на один вопрос, пока не ушла. Если бы я по-настоящему приехал в город и оставил у тебя на столе записку, что жду тебя в кафе через дорогу, ты пришла бы на встречу? — Боже, она же решит, что он с ней флиртует! И сочтет это дерзостью — в его-то пятнадцать лет! Ну и пусть, будь что будет.

Виртуальная Сэлли протянула руку и дотронулась до его плеча.