Театр мистерий в Греции. Трагедия - [7]

Аристотель указывает также, что Эсхил создал форму трагедии: «Что касается числа актеров, то Эсхил первый ввел двух вместо одного, он же уменьшил партии хора и на первое место поставил диалог, а Софокл ввел трех актеров и декорации» (Аристотель «Поэтика», пер. В. Аппельрота).

Феспид использовал лишь одного актера, или протагониста*. Эсхилу мы обязаны появлением второго – девтерагониста, что позволяло с помощью диалога разбираться в характере персонажей и понимать их. Софокл ввел третьего актера, или тритагониста; его использовал и Эсхил в некоторых своих трагедиях. Кроме того, у Эсхила хор уменьшился с пятидесяти до двенадцати человек и постепенно стал терять свое первоначальное значение. Эсхил был одновременно представителем доклассической эпохи и создателем классической трагедии. Он поистине стал связующим звеном между древними тайными действами в Мистериях и теми представлениями, которые родились из них и превратились в театральные постановки, доступные широкой публике.

4. Сценическая техника и новые приспособления

Эсхил не только создал новый жанр трагедии, но и обогатил его сценическую постановку смелыми экспериментами, добившись выдающегося, небывалого драматического эффекта. По этому пути шли потом все греческие авторы, хотя со временем их творения становились все более непритязательными и в них чувствовалось все меньше воображения. Возможно, это было частным проявлением того, что происходило со всем греческим миром после Александра – тогда этот мир переживал свое малое Средневековье, которое не знало Возрождения вплоть до присоединения Эллады к Римской империи.

Слова Аристотеля о том, что Софокл «ввел декорации», означают, что он усовершенствовал существовавшую ранее сценографию. Впрочем, это «усовершенствование» можно воспринимать как упрощение, которое более соответствовало наступившим временам, когда все относившееся к Мистериям растворялось в новом драматическом жанре и в театре вообще. Комедиографам, которые не были посвященными в Таинства, не нравилось то, как неожиданно и даже пугающе разворачивается действие, всю глубину которого они не могли понять.

Эсхил использовал всю механику того времени и то, что мы сейчас называем спецэффектами. В одном из его утраченных произведений под названием «Психостазия» («Взвешивание душ») Эсхил показывает Зевса на небесах, который на огромных весах взвешивает судьбы Мемнона* и Ахилла, в то время как их матери Эос и Фетида «парят» в воздухе рядом с весами. После этого Эос спускается на землю и забирает тело своего сына. В этом произведении Мемнон не является ипостасью египетского Ра… но некоторое отношение к нему имеет, поскольку приходится сыном царю Египта и Авроре. Вспомним, что для мистериальной египетской религии три положения Солнца на небе представляют три мистических аспекта его власти: Мемнон на восходе, Амон в полдень и Маамон на закате. Поэтическая греческая версия рассказывает, что с тех пор заря – Аврора, или Эос, – оплакивает смерть своего сына росой на рассвете.

Как же удавалось достигать таких эффектов: поднимать в воздух огромные тяжести и низвергать их, изображать вызывающие дрожь обвалы, как в «Прометее прикованном», молнии и искусственные наводнения?

Театр Диониса в Афинах

На этот вопрос невозможно дать исчерпывающий ответ, поскольку древние, в силу специфики своей психологии, не оставили нам подробных описаний этих технических приспособлений и не дали понять, использовали ли они силу людей, животных, гидравлики или какую-то другую. Кроме того, книги, которые рассказывали о «науке и технике», методично уничтожались из-за антинаучного религиозного фанатизма, который после падения классического мира объявил познание дьявольским искусством. Кроме трактата Витрувия*, да и то дошедшего до нас с большими искажениями, немногие произведения преодолели эту сумеречную зону, по крайней мере, открыто, поскольку мы подозреваем, что многие изобретения Раннего Средневековья, Возрождения и даже Нового времени были не более чем отражением того, что содержалось в древних трактатах по науке и технике, географии и мореплаванию, медицине, астрономии и оптике. И, возможно, трактаты эти были спрятаны для того, чтобы спасти их от костра. Фрагменты из трудов Цельса*, Птолемея* и таких работ по земледелию, как «Агрикультура Набатеи*», подверглись многочисленным исправлениям, и их практическое использование оказалось весьма ограничено.

Логично предположить, что в греческом мире использовались большие подъемные краны и другие подъемные устройства, люки, системы отвода воды и пара, а также определенные химические соединения, чтобы в нужный момент появлялись огонь и облака. Но не сохранилось ничего, что могло бы подтвердить нашу гипотезу, за исключением соображения, что, если древние добивались таких эффектов, значит, у них были для этого специальные средства и приспособления.

Эсхилу приписывают и другие, гораздо более простые приемы: котурны* или просто обувь на толстой деревянной подошве, роскошные наряды, в которых камни, стекло и металлы оттеняли великолепие ткани, а также усовершенствование трагической маски специальным рупором, усиливающим голос. Его уже использовали в Мистериях, а благодаря Феспиду он стал применяться и в театре. Психологически все эти ухищрения, в том числе увеличение роста и усиление голоса, помогали создать в произведениях Эсхила обстановку, приличествовавшую явлению богов и героев.