Театр французского классицизма - [128]

Нерон

Я не забыл, что власть была дана мне вами.

Не тяготя мой слух ненужными словами,

Могли б спокойно вы, без вздохов и скорбей,

Вкушать плоды любви и верности моей.

Но ваша неприязнь и этот вечный ропот

Невольно при дворе родит упорный шепот

О том (я все скажу — друг другу мы не льстим),

Что о себе пеклись вы именем моим.

«Ужели, — шепчут здесь, — всем царственным почетом

Еще не отдан долг былым ее заботам?

В чем провинился сын? За что он осужден?

На то ль, чтоб угождать, был коронован он?

Опять она царит; он — лишь наместник новый?»

И вправду, до сих пор, вам угождать готовый,

Я честь свою и власть вам уступить был рад.

Нетрудно было б мне отдать их вам назад.

Но мужественный Рим не хочет женской власти.

Пока я робок был, здесь бушевали страсти:

Сенат и весь народ вдвойне возмущены,

Что в образе моем вас чтить они должны,

Кричали про меня, что Клавдий, вам послушный,

Мне с властью завещал и нрав свой простодушный.

Когда у ваших ног склонялся лес значков,

Вы слышали не раз мятежный гул полков:

Роптали воины, напрасно удостоив

Вас этим зрелищем простертых ниц героев.

Другая женщина была б не так горда:

У вас же — или власть, иль слезы без стыда!

Теперь, Британника одушевив на мщенье,

Вы Юнию ему даете в подкрепленье

И снова ткете сеть Паллантовой рукой.

Когда ж я принужден свой оберечь покой,—

От ярости себя не помните вы сами,

Грозя Британника явить перед войсками.

Уже до лагерей донесся шум молвы.

Агриппина

Я? За него? Злодей! Могли поверить вы?

Чего достигла б я, вас на него сменяя?

Чем стал бы мой удел? Чего бы ждать могла я?

Ах, если и меня наветчик не щадит,

Раз взор доносчиков и здесь за мной следит,

Раз нет и здесь оград от их наветов черных,—

Что ж сталось бы со мной в толпе чужих придворных?

Судили б там меня не за бессильный гнев,

Что в сердце умирал, родиться не успев,

Но за мои вины пред всеми ради сына.

Их искупила бы сторицей Агриппина!

Я разгадала вас, мне ваша лесть чужда:

Вы нерадивый сын, вы были им всегда;

Когда вас, отрока, я пестовала нежно,

В ответ был поцелуй, заученный прилежно.

Все было вам равно, все жесточал ваш нрав,

Самой моей любви преградой вечной став.

О, как несчастна я! Какая участь злая:

Заботливо любить, заботой докучая!

Сын у меня один: о небо, знаешь ты,

О ком, как не о нем, мой плач, мои мечты?

Опасность, совесть, страх меня не удержали,

Я подавила гнев; от будущей печали

Непостижимый рок глаза мои отвел;

Я сделала свое: вы заняли престол.

К свободе, что теперь я под замком оплачу,

Вы можете отнять и жизнь мою в придачу.

Но бойтесь, чтоб народ, оплакав мой конец,

С вас вскоре не сорвал надетый мной венец.

Нерон

Чего ж хотите вы? Что должно мне исправить?

Агриппина

Моих обидчиков раскаяться заставить,

Отчаянье и гнев Британника унять,

На выбор Юнии цепей не налагать,

Чтоб с ними и Паллант был возвратиться волен,

Чтоб доступ к цезарю всегда мне был дозволен,

(замечая Бурра в глубине сцены)

Чтоб этот самый Бурр, кто слышит нашу речь,

У входа в ваш покой не смел меня стеречь.

Нерон

Готов я тотчас же, с настойчивым стараньем,

Заверить вашу мощь безмерным послушаньем;

И я благодарю счастливый наш разлад

За то, что прежний мир он нам вручил назад.

Что б ни свершил Паллант, я все забыть согласен;

Британнику мой гнев отныне не опасен;

Что ж до моей любви, разъединившей всех,

Рассудите вы нас и в этом без помех.

Порадуйте друзей моих благим решеньем.

Покорность, стражники, царицыным веленьям!

ЯВЛЕНИЕ ТРЕТЬЕ

Нерон, Бурр.

Бурр

Как долгожданный миг и нежный ваш порыв

Мой утешает взор, как сердцем я счастлив!

Мое вниманье к ней вам, государь, не ново.

Сказал ли я хоть раз порочащее слово,

Ее неправый гнев способное навлечь?

Нерон

Я вас недавно, Бурр, пытался остеречь:

Считал, что вы не друг, раз заодно с врагами.

Но неприязнь ее опять роднит нас с вами,

И матери моей поспешно торжество:

Я обниму врага, чтоб задушить его!

Бурр

Как, государь?

Нерон

Пора! Его уничтожая,

От материнских пут избавлюсь навсегда я:

Я не могу дышать, пока здесь дышит он.

Я самым именем проклятым утомлен;

И я не допущу, чтоб, с дерзостью обычной,

Он на моем пути помехой стал вторичной.

Бурр

Ужель Британник впрямь на гибель осужден?

Нерон

Еще мне до ночи не будет страшен он!

Бурр

И кто же вам внушил кровавое желанье?

Нерон

Моя любовь, мой страх, мой долг, мое дыханье!

Бурр

Нет, страшный приговор, что здесь произнесен,

Не в вашей он груди, о государь, рожден!

Нерон

Бурр!

Бурр

Небо! С ваших уст ужель он мог сорваться?

Ваш голос, самый слух — его ль не устрашатся?

Подумайте, чью кровь хотите вы пролить?

Ужель во всех сердцах устали вы царить?

Ужель клеветники судить вас будут вправе?

Нерон

Как! Вечно пригвожден к своей минувшей славе,

Я должен век дрожать за чью-то там любовь,

Что случай нам дарит и отнимает вновь?

Служа мечтам друзей, с моими несродненным,

Затем ли правлю я, чтоб стать их подчиненным?

Бурр

А разве, государь, вы помнить не должны,

Что вы ответственны за благо всей страны?

Судьба у вас в руках — вы сами выбрать вправе:

Кто в славе начинал, тот может кончить в славе.

Нет никаких преград на царственном пути,—

Дорогой доблести вы можете идти.

Но стоит вам лишь внять коварству наущений,

Вы будете идти дорогой преступлений,

Злом новым подкреплять то зло, что свершено,