Театр Абсурда - [10]
В какой-то степени, мы коллеги, но только на текущий момент. И, видимо, товарищи по несчастью. Сложнейшая ситуация на производстве… Никто не хочет ехать… Обстоятельства вынуждают… И прочее такое же в том же аспекте. Думаю, вы сами знаете, как всё это бывает. Вы, как я полагаю, уже возвращаетесь и почти ни с чем, а я недавно отбыл за тем же.
— Вы, пожалуйста, не обижайтесь на мою недавнюю резкость, — сказал Борис задумчиво. — Наше бытие определяет и наше сознание. Если не получается наоборот…
— Вы не в восторге от своего бытия? — удивился Олег.
— От нынешнего — да! Мальчик на откровенных побегушках, и уже поздно менять главное в образе жизни. Лечу, как говорится, по инерции. И теряю драгоценные очки…
— Что делать… — Олег развёл руками. — Если мы не выбираем Судьбу, она подбирает нас против нашего желания…
— Что делать? Кто виноват? Любимые вопросы очень сильной умом интеллигенции, слишком слабой духом и телом. Правда, ударения она чаще всего ставит совсем не в тех местах. Согласитесь, ЧТО? делать звучит гораздо конкретнее, чем просто ДЕЛАТЬ? А от КТО? виноват уже несёт азартом «охоты на ведьм»…
— Я подозреваю, что все истинные философы произошли от командировочных…
Борис не сразу оторвался от индустриального натюрморта за вагонным окном.
— Слушайте, а ведь от вас слегка веет свежим ветерком иронии! — он изучающе уставился на Сушкова. — Кем изволили быть?..
— Раньше?
— Да, прежде, чем теперь?
— Детсадовцем, школьником, студентом, аспирантом…
— Я не о том! — перебил Борис, но тут же как-то погас. — А, собственно, зачем это я и о чём? Откуда вам знать? Знания — это тяжкий удел для избранных…
— Красиво, но не совсем понятно, — сказал Сушков.
— Вот именно, понятно не совсем. И не всем…
Борис стащил ботинки и забрался на своё место с ногами. Что-то непривычное было в его позе. Так очень любят сидеть дети, но для взрослого человека она не то чтобы нетрадиционна, а попросту неудобна. Утомительна, если точнее…
— Откуда вам знать, кем вы были в прошлой, предыдущей вашей Жизни? — продолжил Борис. — Да и зачем это вам, если разобраться? Лишний груз воспоминаний. И не всегда приятных воспоминаний, скажу я вам, коллега.
— Карма? — вставил Сушков тоном знающего дилетанта.
Борис усмехнулся.
— Мода… Гороскоп… Аура… Чакра… Все знают всё и толком не понимают ничего… Эпизоотия… Квазизнания и параневежество…
— Ну, зачем же вы так… — сказал Сушков укоризненно. — Тогда уж эпидемия. Люди — не стадо.
— Панургова толпа… — съязвил в ответ Борис. — Шарлатанство и шаманство…
— А вы профессионал?
Борис опустил на пол ноги и стал раздеваться.
— Я всего лишь наследник, милейший. И носитель информации. О Душе, которую в себе ношу, и обо всех её прошлых похождениях.
Он достал из своего вместительного портфеля трико и безрукавку.
— Мало кто помнит себя даже в предыдущей своей жизни, а мне даровано ОЗАРЕНИЕ — я помню всё С НАЧАЛА…
— С чьего начала?
Борис уже снова сидел в своей любимой странной позе, свойственной скорее собаке или кошке, но никак не человеку.
— С зачатия… — многозначительно сказал он.
— Какого? — у Сушкова был довольно идиотский вид.
— ДУШИ, разумеется…
— В ком?
— Само собой, не в этой шкуре. — Борис похлопал себя по мускулистой груди. — Я в своём роде феномен, если не уникум. Некоторые всё-таки помнят себя в предыдущей Жизни, единицы — на две-три ступени назад, а я храню в своей памяти всё с самого начала.
— А что было в Начале? — в голосе Сушкова было искреннее и вполне здоровое любопытство. Чем необычнее тема беседы, тем короче дорога. И тем интереснее.
— А вначале, Вещий Олег, был всего лишь вирус…
— Гриппа! — хмыкнул Сушков.
— Возможно… Вероятно… — не стал возражать собеседнику Борис. — Деталей не знаю и, честно говоря, разборчиво не помню… Но примитивнейшая, скажу вам, была жизнь! Припоминаю только мощнейший стимул к тиражированию себе подобных. Гонка! Хорошо, что вирусы мало живут, и это форменное безобразие достаточно быстро кончилось. Быть инфузорией мне понравилось гораздо больше.
— Чем именно? — Сушков по инерции улыбался и пока не очень внимательно слушал, отвлекаясь на виды за окном вагона. — Инфузорией? А велика ли разница?
— Не соглашусь с вами. Инфузория — это уже некоторое разнообразие интересов и потребностей. Помнятся ярко выраженные ХОРОШО, ПЛОХО и ХОЧУ ЕСТЬ. В сравнении с вирусом это был уже большой скачок. Пока не сравниваешь с насекомым…
— Значит, после инфузории вы поселились в насекомом? В каком же, если это не секрет?
— Что уж тут скрывать… Таракан, милейший Олег, всего лишь прусак! Маленький такой, усатенький… Корсар тесных щелей. Ну, тут Душа уже могла подумать даже о зачатках будущего интеллекта. Правда, меня однажды прихлопнули чем-то тяжёлым, но трагическая гибель, как правило, идёт в зачёт, и мою индивидуальную суть занесло уже в мышь… Лично я считаю это своей самой большой неудачей в карьере. Утомительная, скажу вам, доля. Инстинкты тела на этом уровне пока сильнее развивающегося разума души, а мыши, как вы знаете, народ весьма запасливый. Потрудился, в общем… Зато потом в курице отвёл душу!
— А яйца нести?..
— Да ну… — Борис сморщил нос. — Одно в день — разве это такой большой труд? Да я, собственно, много и не нанёс… Уволок меня, в конце концов, коршун, стервец! Больше всего жалею о петухе — тот был ко мне явно не равнодушен…
Планета оказалась невероятно скучной. Ни тебе свирепых хищников, ни грозных явлений природы. И когда в ракетоплане, несшем Петра с очередной оказией на Южный полюс, вспыхнул пожар, он обрадовался. Автоматика катапультировала пассажира из гибнущей машины, но не успела передать сигнал бедствия на Базу. Ему предстояло пройти в одиночку сотню с лишним верст до ближайшего автоматического Купола. Это был как раз тот случай, о котором тайно мечтал каждый уважающий себя курсант Начального Уровня Звездного Флота.
«…Толпа затихла, точно околдованная угрюмыми звуками дикарских слов. Искры от разгоревшихся вовсю факелов рвались в темноту, тяжелый бок жертвенника фантастически багровел, отражая мотающееся на ветру пламя.— Восславим Сатану! Восславим! — пронзительно и властно крикнул человек в белом. — Утолим его жажду!— Крови! — трескуче ахнуло по всей поляне. — Крови!..»Что это, сцена из глубины веков? Увы, нет… Действие открывающей «Поиск-92» повести А. Крашенинникова «Обряд», откуда взят этот отрывок, развертывается по сути в наши дни, а точнее — в самом недалеком завтра.
Жизнь пятерых исследователей на далекой инопланетной станции однообразна и подчинена строгим правилам вахтовой службы. Но все мгновенно изменилось, когда рядом с ней на снегу был обнаружен новорожденный младенец максимум двух дней от рождения…
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Все готово к бою: техника, люди… Командующий в последний раз осматривает место предстоящей битвы. Все так, как бывало много раз в истории человечества. Вот только кто его противник на этот раз?
Археолог Семён Карпов ищет сокровища атанов — древнего народа, обладавшего высокой культурой и исчезнувшего несколько тысячелетий тому назад. Путь к сокровищу тесно связан с нелогичной математикой атанов, в которой 2+2 в одном случае равняется четырём, в другом — семи, а в третьем — одному. Но только она может указать, где укрыто сокровище в лабиринте пещер.
На очень похожей на Землю планете космолингвист встретил множество человекоподобных аборигенов. Аборигены очень шумны и любопытны. Они тут же принялись раскручивать и развинчивать корабль, бегать вокруг, кидаться палками и камнями. А один из аборигенов лингвисту кого-то напоминал…
Американцы говорят: «Лучше быть богатым, но здоровым, чем бедным, но больным». Обычно так оно и бывает, но порой природа любит пошутить, и тогда нищета и многочисленные хвори могут спасти человека от болезни неизлечимой, безусловно смертельной для того, кто ещё недавно был богат и здоров.
Неизлечимо больной ученый долгое время работал над проблемой секрета вдохновения. Идея, толкнувшая его на этот путь, такова: «Почему в определенные моменты времени, иногда самые не гениальные люди, вдруг, совершают самые непостижимые открытия?». В процессе фанатичной работы над этой темой от него ушла жена, многие его коллеги подсмеивались над ним, а сам он загробил свое здоровье. С его больным сердцем при таком темпе жить ему осталось всего пару месяцев.
У Андрея перебит позвоночник, он лежит в больнице и жизнь в его теле поддерживает только электромагнитный модулятор. Но какую программу модуляции подобрать для его организма? Сам же больной просит спеть ему песню.