Тайный язык птиц - [9]

– Финал! Финал! Плачу за все!

Федька с Валей какими-то улицами бегут прочь от ресторана.

Опять шеф: плачу за все! В зале появляется милиция…

Лита сажает его, пьяного, на сиденье рядом с собой, садится за руль, и через секунду красный «порше» исчезает в глубине улицы…

Шеф потирает ноющую скулу и бормочет: «Какой финал! Какой контакт! Превосходный вечер!»

Ночь. Офис нефтяной компании. Темно. Только луна над степью. И внутренний дворик освещен. Бассейн изнутри светится голубым. Вокруг него в тень, под кусты, уходит зеленая травка. В шезлонге полулежит шеф, махровое полотенце наброшено на бедра, пьет мартини. Бутылка на столике. В голубой воде – смуглое женское тело в тонких черных купальных трусиках – Аэлита. На бордюре бассейна – еще один бокал с трубочкой и долькой лимона. Она делает несколько сильных гребков, нежась в светящейся воде, переворачивается – так что становится видна ее грудь, – потом меняет курс, одним движением ног проталкивает себя к бортику, придерживается, пригубляет вино. Смотрит на шефа. Он здорово выпил, голова запрокинута вверх.

Она отталкивается от бортика, хватается рукой за хромированный поручень, гибко, как кошка, поднимается по лесенке, подходит к шефу. Пытается взять у него полотенце – он не отпускает, смотрит на нее. Она улыбается, садится на корточки, начинает ласкать его. Очень откровенно. Потом перекидывает через него ногу, садится верхом и целует его в губы. Кусает. Опят целует. Проводит языком. Он оживает, ладонью за шею пригибает к себе.

Трусики падают в траву.

Из-за бархана, из тьмы, на них смотрят казахские мальчишки. Как на инопланетян.

>VI

Город. Шумная, полная автомобилей и трамваев площадь. На углу одной из улиц – банк и банкомат прямо в стене. Подруливает вахтовый автобус. Открывает двери, оттуда выходят люди в фирменных желто-черных спецовках. Идут к банкомату, выстраиваются в очередь.

Банкомат: экран, клавиатура. Пальцы, набирающие код.

Что-то не то. Первый возится-возится, два раза набирает код, потом опять набирает, выводит баланс. Тупо смотрит на чек.

– Ты там чего застрял, дядя Андрей? Миллион получил? Давай пропускай!

– Да я вот не пойму… – говорит первый и отходит.

Второй – могучий такой, основательный мужик. Набирает код, заслоняя клавиатуру спиной.

– От жены, что ли, пин-код прячешь, Петрович? – опять шутит какой-то остряк. – Давай не задерживай!

Петрович отходит, но в руках у него тоже чек, а не деньги.

Третий – Федька. Раз-раз – все делает резко.

– Какого черта?! – вскрикивает он. – Что значит: баланс ноль-ноль-ноль? А за март, апрель?! Петрович, хули ты молчишь, у тебя эта штуковина что показала?

– Нулевой баланс, – мрачно и неохотно отвечает Петрович.

– А ты, дядя Андрей? Что у тебя?

– Нет начислений…

– И вы молчите! Как штырь проглотили! Как это нет начислений?

Вы что, ребята? Второй месяц денег не плотят! Вы чё…

Подходят из разных концов очереди. Ну-ка ты попробуй, ты попробуй.

– Вот гады! (Общий шум). Два месяца ни у кого ни хрена! А спросить? Спросить с кого? Мать вашу! Придумали аппарат вместо бухгалтера! Сук-ки рваные! Даже спросить нельзя! Как жить?! Деньги – откуда брать?

– Да раздолбать эту штуковину…

– Что мы – быдло, что ли?!

– Ломик, ломик есть у кого-нибудь?

– Вы что, вы что!

– А что – «что»? Нашим детям есть-пить надо?

– Да хули там, вскрывай его, ребята!

– Нба ломик-то…

– Быстрей давай, а то сгребут всех!

Милиционер из банка появляется в дверях, но, видя разгоряченную толпу, торопится незаметно исчезнуть.

Бьют, разбивают экран, потом по-рабочему деловито простукивают стену, куда вмурован аппарат, находят слабое место и под одобрительные крики товарищей выламывают аппарат из стены, валят на землю и вскрывают «со спины» дверцу.

Сирена милицейского патруля.

– Давай быстрее, что там?!

– Пусто!

– Даже не заправили, сволочи! Или случилось что? Петрович! В прошлый раз ты говорил – задержка выплаты… Или мы им уже по хрену? Ты знаешь?!

– Я знаю, что всех повяжут сейчас. Разбегаться надо. В разные стороны. Чтоб никого…

– Не-е, в автобус, в автобус давай, в контору надо, что за фигня такая, выяснять надо… – галдят мужики, явно подогретые происшедшим и еще полные чувства солидарности и правоты. – С начальства спросим!

Человек двадцать лезут в автобус, столько же разбегаются.

С воем к разломанному банкомату через пробку на трамвайных путях пробивается патрульная машина.

Федька, в руках которого, как назло, оказывается ломик, смотрит, как она останавливается. Как уже дверцы приоткрываются…

Вдруг (а у него все – вдруг) какое-то решение просверкивает у него в мозгу, он изо всей силы размахивается и кидает ломик прямо в лобовое стекло патрульной машины.

– Н-на!!!

Ломик, медленно кувыркаясь, как бумеранг, летит в сторону ментов, те, высунувшись было, втягивают головы обратно в автомобиль, но ломик, пущенный слишком высоко, все так же кувыркаясь, пролетает над – и вдребезги расшибает ветровое стекло едущего следом грузовика. Ослепленный водитель со всей дури таранит милицейскую машину. Свалка на площади.

Федька прыгает в открытую дверцу вахтового автобуса и кричит: гони!

Пост ГИБДД под Астраханью. Унылое, облезлое здание, перекресток. Мент, мотоцикл. По дороге на большой скорости движется автобус. Когда он становится ясно различим, мент выходит из своего здания, прячется в тень, по рации говорит: