Тайный фронт против второго фронта - [13]

О том, насколько удобной для гитлеровской Германии оказалась эта возможность, свидетельствует один пример, относящийся к более позднему времени. Когда в марте 1939 года вермахт вступил в Прагу, нацисты явились в Национальный банк Чехословакии и потребовали выдачи золотого запаса страны в сумме 48 миллионов долларов. Им ответили, что это золото уже отправлено в Базель, в БМР, а оттуда должно быть переправлено в Английский банк. Гитлеровцы заставили директоров Чехословацкого, банка послать в Базель распоряжение о том, чтобы это золото оставалось в Базеле или было возвращено туда из Англии. Глава Английского банка — он же член совета директоров БМР — Монтэгю Норман немедленно выполнил это указание.

— Верно ли, что национальные сокровища Чехословакии попали к немцам? — задал в мае 1939 года в палате общин вопрос лейборист Джордж Страусс.

— Нет, неверно, — ответил премьер-министр Невилл Чемберлен.

А в конце мая телеграфные агентства сообщили: в результате переговоров между БМР и сэром Монтэгю Норманом золото Чехословакии переправлено в Берлин.

Но это была не единственная акция. «Нацистское правительство, — заявил в 1944 году член палаты представителей США Джон Коффи, — имеет на счету БМР 85 миллионов швейцарских франков. Большинство членов правления — нацисты. Как же могут американские деньги оставаться в этом банке?» Тем не менее деньги остались. Более того. По словам министра финансов США Генри Моргентау, «дальнейшее существование БМР немцы будут рассматривать как перспективное для них поле деятельности, что уверит шахтов и функов в сохранении прочных связей между США и Германией».

Предвоенный период был характерен развитием деловых (и личных!) связей между влиятельными деловыми кругами США и Германии. Первая крупная сделка в этой области была заключена в 1929 году между «ИГ Фарбениндустри» и «Стандард ойл компани». Еще в 1926 году уполномоченный «Стандард ойл компани» Фрэнк Говард был направлен для переговоров о сотрудничестве с «ИГ Фарбениндустри», так как в США были немало встревожены новейшим достижением немецкой химии — производством синтетического бензина из угля (т. н. патент «Буна»), Соглашение, заключенное под эгидой семьи Рокфеллеров, предусматривало раздел сфер влияния: за «Стандард ойл компани» оставался нефтяной бизнес, за немцами — бизнес химический. В 1929 году в США был основан филиал «ИГ Фарбениндустри» — «Америкэн ИГ корпорэйшн», в состав правления которой вошли глава «Стандард ойл компани» Уолтер Тигл, Форд-младший и банкир Уорберг. Эта сделка принесла Германии немало, а именно оградила ее от американской конкуренции на ряде рынков.

Рокфеллеры обеспечили себе связи с Германией (или наоборот?) и в финансовой сфере. В 1936 году отделение частного банка Генри Шредера в Нью-Йорке объединилось с домом Рокфеллеров, создав инвестиционный банк «Шредер, Рокфеллер и Кº». Партнерами стали Эвери Рокфеллер (племянник главы дома), барон Бруно фон Шредер и его кузен Курт фон Шредер, уже знакомый нам по БМР. Интересы банка защищала юридическая контора «Салливэн, Кромвелл энд Кº», а именно известные адвокаты Джон Фостер и Аллен Даллесы. Джон Фостер Даллес входил в состав совета директоров американонемецкого банка Шредеров. Прямой контакт с этим банком имело парижское отделение «Чейз нэшнл бэнк» (Морганы).

Хорошо известен был в этом кругу и видный адвокат Уильям Донован, по кличке Дикий Билл. Как член совместной американо-германской комиссии по долгам, он завязал теснейшие связи с немецким представителем в этой комиссии — берлинским адвокатом Паулем Леверкюном. С Леверкюном его связало и другое — не менее доходное и, пожалуй, более эффектное! — судебное дело. Его героиней была международная авантюристка, именовавшая себя «великой княжной Анастасией», сиречь дочерью свергнутого революцией царя Николая II.

Это дело долгие годы не сходило со страниц немецкой и американской «желтой» прессы, после того как в Берлине в 1925 году появилась женщина, объявившая себя «чудесно спасшейся» дочерью царя. Ее появление привело в некоторое беспокойство всю белогвардейскую эмиграцию и особо «претендента» на российский престол великого князя Кирилла, поскольку лже-Анастасия предъявила претензии на деньги и золото династии Романовых, хранящиеся в странах Запада, в том числе и в Соединенных Штатах.

Дело давно минувшее и забытое — но оно до сих пор волнует не только репортеров скандальных листков. Помнится, в 1980 году — добрых 55 лет после «дебюта» Анастасии — меня в Бонне познакомили с человеком, подойдя к которому, один мой западный коллега с низким поклоном произнес:

— Ваше императорское высочество, разрешите представить вам…

Это был своей собственной персоной наследный принц Гогенцоллерн, Луи-Фердинанд Прусский, сын кайзера Вильгельма II. Их императорское высочество изволили милостиво сообщить мне, что испытывают большую любовь ко всему русскому (видите ли, он долгое время был женат на великой княгине Кире Романовой) и посему лично хочет заверить, что «Анастасия была авантюристкой».

— Если будут утверждать иное, не верьте, — говорил несостоявшийся кайзер.