Тайный дневник Розовой Гвоздики - [31]

Роббинс погнал лошадей чуть медленнее, но вовсе не из страха перед мисс Гвен (которая после одного из крутых виражей пригрозила ткнуть его зонтиком), а потому что на узких улочках быстрой езды просто не получалось. Мостовую не чинили много лет, и сточные воды текли прямо по улице. Из окон домов то и дело выливали помои, так что приходилось постоянно уворачиваться от зловонных брызг. Хмурые горожане время от времени останавливались, дабы обругать кучера и пассажиров. Словарный запас Амели пополнялся с каждой секундой.

— Очень по-французски!

Мисс Гвен прижала к носу белый кружевной платочек.

— Но ведь в Париже не везде так, правда, милорд? — В голосе Джейн было столько надежды, что Селвик рассмеялся:

— Не бойтесь, мисс, дом вашего кузена находится в гораздо лучшем районе! Однако большая часть Парижа действительно в удручающем состоянии. Бонапарт планирует грандиозную перестройку города, но для осуществления проекта пока не хватает времени.

— Слишком занят покорением мира?

— Уверен, первого консула заинтересуют ваши выводы, мисс Балькур.

Густо покраснев, Амели уставилась в окно.

Последний резкий поворот, за который Роббинс едва не поплатился проколотой почкой, и карета с грохотом остановилась во дворе Отеля де Балькур. Подъездную дорожку забаррикадировал экипаж, довольно старый, неухоженный, забрызганный грязью. Несколько человек выгружали большие коричневые свертки, перевязанные веревкой.

— Почему мы остановились? — возмутилась мисс Гвен.

— Черный экипаж не дает проехать, — объяснила Амели. — Мистер Роббинс, велите им нас пропустить. Скажите, что прибыла сестра виконта.

Набрав в грудь побольше воздуха, Роббинс закричал, чтобы черный экипаж немедленно освободил дорогу хозяйке. Рабочие, выгружающие свертки, и ухом не повели, лишь один из них заявил, что у Отеля де Балькур никакой хозяйки нет.

— Ну вот, приехали! — загремел Роббинс. — Кто же тогда эта молодая леди, если не хозяйка?

Ответом было непристойное французское выражение. Амели, внезапно вспомнив, что ей не полагается знать таких слов, невинно захлопала глазами.

— Что сказал этот человек?

— Он сомневается, что вы сестра виконта, — явно пожалел собеседницу Ричард.

Не растерявшийся Роббинс ответил грубиянам оригинальной фразой на смеси французского и английского.

— Вот именно! — закричала разобравшая английскую часть мисс Гвен.

— Да уж, — не смог остаться в стороне Селвик.

Одно из сравнений, касавшееся органов размножения у верблюдов, оказалось особенно удачным.

— Но ведь это просто смешно, — возразила Амели.

— Конечно, сравнивать бедного верблюда с собой.

— Да я не о том, а вот об этом. — Девушка развела руками, показывая на двор и черный экипаж, но, не рассчитав, шлепнула Ричарда по подбородку. Оценив состояние мисс Балькур, Селвик решил, что шлепок получился случайно. — Разве не видите? Смешно сидеть в карете, когда мы уже приехали. Неужели мы не сможем просто дойти до двери? Мы же не дети и не калеки. Все, иду искать Эдуарда.

Амели распахнула дверцу кареты и собралась выйти. Кто посмел схватить ее за подол?

— Никуда вы не пойдете, — безапелляционным тоном заявил Ричард.

Как же смерить наглеца гневным взглядом, если он держит тебя за подол? Амели вырвала юбку и повернулась к Селвику. Ну, так-то лучше, теперь она выльет на него всю свою ненависть.

— Почему это нет?

Изогнув левую бровь, Ричард показал на двор, где теперь уже все трое рабочих активно участвовали в словесной перепалке с Роббинсом. Страшно не хотелось признавать, но Селвик прав.

— Нельзя же просто сидеть и ждать!

— Правильно, я пойду и все выясню.

— Вы пойдете? — глупо переспросила Амели.

Стоп! Неужели лорд Ричард с ней согласился?

— Я ведь единственный, кто знает вашего брата в лицо.

— Думаете, я не узнаю Эдуарда? — возмутилась близкая родственница хозяина, однако, не будучи уверенной до конца, предпочла негодовать тихо.

В этот самый миг дверь Отеля де Балькур распахнулась, на крыльцо вышел дородный мужчина с пышными кружевными манжетами и стал отчитывать рабочих за то, что они так долго копаются.

Ричард тут же раскрыл дверь кареты:

— Эй, Балькур!

Мужчина поднял голову. Как и Селвик, он был коротко стрижен, но носил длинные баки, которые спускались до самого ворота рубашки. Удивительно, что он может поворачивать голову: белоснежная рубашка жестко накрахмалена, а на шее туго повязан широкий галстук.

— Селвик? — раздался из складок галстука удивленный голос. — Что вы тут делаете?

Боже, это ведь не Эдуард?

Следующие слова Ричарда подтвердили наихудшие подозрения Амели:

— Я привез вашу сестру, Балькур. Кажется, вы про нее забыли.

Амели помнила брата долговязым тринадцатилетним подростком, прихорашивающимся у зеркала. Волосы он убирал в хвост и перевязывал синей ленточкой, а юношеские прыщи маскировал пудрой, которую таскал из маминого будуара. Пятилетней девочке брат казался невозможно высоким, наверное, из-за каблуков, которые тогда были в моде. Однажды Амели прошлась в его туфлях перед гостями. Эдуард так злился…

А этот мужчина с упругим животом и надутыми щеками кажется совсем чужим. Он даже не сразу посмотрел на карету.

— Мою сестру?