Тайный агент Господа - [96]

за пять минут до начала мессы.

А пока музей[94] был пуст. Шоу и кардиналу Полжику (второму целебранту) помогали надевать облачение две монахини. У дверей сакристии, охраняя «пурпуроносцев», стоял на часах швейцарский гвардеец. Помимо них в главной ризнице никого не было.

Кароский с удовольствием ощущал бодрящую тяжесть ножа и пистолета, спрятанных в одеждах, и просчитывал шансы.

Наконец он заслужит свою награду.

Уже скоро.

Площадь Святого Петра

Воскресенье, 10 апреля 2005 г., 11.16

— Через ворота Святой Анны невозможно пройти, отче. Там тоже строгий контроль, и никого не пропускают. Только тех, у кого есть разрешение Ватикана.

Паола и Фаулер обследовали подступы к Ватикану, наблюдая за входами с разумного расстояния. По отдельности, чтобы меньше привлекать внимания. До начала мессы в соборе Святого Петра оставалось меньше пятидесяти минут.

Всего полчаса назад, расшифровав имя Фрэнсиса Шоу на открытке Санта-Мария дель Кармен, они предприняли судорожный поиск по Интернету. Новостные агентства наперебой сообщали всем желающим узнать, где и когда будет находиться Шоу.

И вот они стояли на площади Святого Петра.

— Мы могли бы воспользоваться центральным порталом базилики.

— Нет. Охрану усилили везде, кроме площади и базилики, открытых для публики, так что именно там нас и ждут. И если нам даже удастся войти, мы не сможем приблизиться к алтарю. Шоу и его помощник появятся из ризницы Святого Петра. Оттуда прямой путь ведет в базилику. Они не станут служить мессу у главного алтаря собора, что полагается по чину только Папе. Богослужение совершат у одного из малых алтарей, тем не менее на литургию соберутся около восьмисот человек.

— Неужели Кароский посмеет нанести удар в присутствии такого количества народа?

— Dottora, наша основная проблема в том, что мы не знаем, кому какая роль отведена в этой драме. Если Священный Альянс желает видеть Шоу мертвым, не стоит тешить себя иллюзией, что кардинал неуязвим во время богослужения. Если же они в действительности хотят загнать в ловушку Кароского, тем более нам не позволят предупредить кардинала, ибо он представляет собой великолепную приманку. Я убежден, что, как бы ни повернулось дело, наступает последний акт пьесы.

— Однако при таком раскладе в ней не останется роли для нас. Уже четверть двенадцатого.

— Отчего же. Мы попадем в Ватикан, благополучно минуем агентов Чирина и доберемся до ризницы. Необходимо помешать Шоу совершать богослужение.

— Как, святой отец?

— У нас есть в резерве вариант, который Чирину вовек не придет голову.

Через четыре минуты они звонили в дверь пятиэтажного, лишенного всякой помпезности здания. Паола признала правоту Фаулера. Чирину в страшном сне не могло присниться, что Фаулер добровольно переступит порог дворца Святой службы.

Один из входов в Ватикан — черная ограда со сторожевой будкой — пристроился между дворцом инквизиции и колоннадой Бернини. Обычно у этого входа дежурили два швейцарских гвардейца. В то воскресенье их было пятеро, не считая полицейского чина из жандармерии города, агента Corpo di Vigilanza. Он держал в руках папку, где лежали фотографии Фаулера и Диканти, о чем священник и Паола, к счастью, не подозревали. Агент заметил на противоположной стороне улицы парочку, по виду будто бы соответствовавшую полученным ориентировкам. Но он не был уверен, что не обознался, ибо, в сущности, видел прохожих мельком — они очень быстро скрылись из поля зрения. Ему запрещалось покидать пост, поэтому он не пустился их преследовать, чтобы установить личность. Имелся приказ сообщить, если эти люди попытаются проникнуть в Ватикан, и задержать их силой в случае необходимости. Ясно, что они были важными птицами. Агент нажал на кнопку вызова на аппарате связи и передал донесение.

Неподалеку от перекрестка с Порта Кавалледжери, не дальше двадцати метров от пропускного пункта, где полицейский выслушивал переданные инструкции, находилась дверь дворца инквизиции — запертая дверь, снабженная электрическим звонком. Фаулер жал на кнопку до тех пор, пока не послышался шум открывавшихся замков. В щелку выглянул хмурый пожилой священник.

— Что вам угодно? — спросил он неприветливо.

— Нам нужно повидать епископа Ханера.

— Как вас представить?

— Отец Фаулер.

— Мне это имя ни о чем не говорит.

— Я его старый знакомый.

— Епископ Ханер отдыхает. Сегодня воскресенье, и палаццо закрыто. Всего доброго. — Священник досадливо замахал рукой, словно отгоняя надоедливых мошек.

— Ради Бога, святой отец, епископ что, в больнице или на кладбище?

Священник оторопело уставился на Фаулера:

— О чем вы?

— Епископ Ханер говорил мне, что не успокоится до тех пор, пока не заставит меня заплатить за многочисленные прегрешения, так что он, верно, болен или умер. Иного объяснения я не нахожу.

Выражение лица священника слегка изменилось, равнодушие улетучилось, и вместо враждебности во взгляде теперь сквозило возмущение.

— Похоже, вы действительно хорошо знаете епископа Ханера. Подождите пока там, — сказал он, вновь закрывая у них перед носом дверь.

— Как вы догадались, что епископ будет на месте? — поинтересовалась Паола.