Тайные Знания - [29]

Алексей Матвеевич прошел к шкафу и достал атлас мира. Когда-то ему нравилось разглядывать мир со страниц атласа. Не самое странное увлечение взрослого мужчины. Раздался телефонный звонок. Вот оно! Звонок, который ты не ждешь. По идее, он может на него не отвечать — потому что его как бы нет. Он должен быть на обеде. И звонка поэтому нет — он его не слышит.

— Алло! — сказал в трубку Груздь, — это вы? Что вам от меня надо? Говорите, не молчите! Я знаю — это вы! Все равно, мы установим номер телефона, с которого вы звоните. Петя — это ты? Передайте Петру — все в порядке.

— Извините, — ответили в трубке, — номером ошиблись.

— Номером ошиблись! — воскликнул Груздь, — не говорите глупости! Полет прошел нормально. Вы за этим звоните? Все знают, в это время я обедаю! Все! К чему мне звонить, если меня нет на месте? И, тем не менее, вы звоните. Значит, вы именно тот, на кого я подумал.

— Обмануть решили, — произнес вслух Груздь и повесил трубку, — все знают, меня нет. Я обедаю. Случайно зашел.

* * *

Вечером Алексея Матвеевича перехватил пенсионер Тюленин — выскочил из темного угла словно бес. Глаза сверкают, губы масленые и воротник поднял. Ну, говорит, как там? Арестовали? Информация моя пригодилась? Я вчера вам домой звонил — никто трубку не брал. Чего это? — думаю, — Алексей Матвеевич трубку не берет? Уж не случилось ли чего? В наше время даже запросто! Сидишь, ничего не делаешь, людей не трогаешь, и на тебя все беды разом!

— Не случилось, — отвечает Груздь. — Почему со мной что-то должно случиться? Странные вопросы спрашиваете. Рано спать лег и телефон отключил. Могу я телефон отключить?

— Конечно, конечно! — отвечает Тюленин, — моя бы воля, так я бы телефон выбросил! Об стенку его, и совсем не жалко. От телефона, я вам скажу, одни неприятности. Даже если никого не ждешь, обязательно кто-нибудь позвонит. И скажет обязательно неприятную новость. А она вам нужна? А денег — сколько? За неприятную новость еще и деньги заплати. Люди, я вам скажу, окончательно потеряли рассудок. Прежде не замечал, а нынче — страшно. Потеряли рассудок, все разговоры о деньгах. Иначе ты не человек. Без денег ты не человек. Деньги соберу — сколько надо, столько и соберу. Арестовать его — ваша гражданская позиция.

— Николай Федорович, — говорит Груздь, — мне кажется, возникло недопонимание. — Мы арестами не занимается. Мы их готовим. Смотрим — хороший человек, патриот или его следует проверить.

— И проверять его не надо! Сразу арестуйте.

— Мы соблюдаем закон, — говорит Груздь, — в законе написано, арестовать, только если разрешит суд.

— Так он убежит! Пока суд да дело, обязательно убежит! Не станет он дожидаться вашего суда! Вы — что! Он же бес! Он мне в окно кулак показывал! А живу я — где? Какой этаж? Нормальный человек и на втором этаже кулак в окно не покажет. Как он его покажет?

— Кулак показывал?

— Сунул мне кулак в окно, мол, вот что тебя ждет!

— Полицию вызовите.

— А вы кто? — спросил Тюленин.

— Мы арестами не занимаемся, мы занимаемся оперативной работой, — вновь объяснил Груздь.

— Отказываетесь арестовать злодея?

Ужас какой-то! Пристал ненормальный. Схватил Алексея Матвеевича за пальто — арестуй да арестуй! Груздь ему объясняет, мол, сигналом занимаются коллеги. Чтобы проверить человека, требуется время. Человек должен себя проявить во всем многообразии, что и составляет жизнь. Если он Тюленину кулак показал, еще не означает, что он потерянный для общества человек. Нынче у нас демократия, и чтобы вот так запросто взять и арестовать человека… нужны серьезные основания. Вот кабы экстремистом он был или шпионом вражеским, тогда конечно, тогда Алексей Матвеевич бумагу начальнику отписал в тот же день. Но это уже детали оперативной работы и знать их обывателю не положено. Хочешь знать, книжки читай или кино смотри. Или вливайся в ряды помощников.

— Согласен, — говорит Тюленин, — влиться без остатка в ваши ряды. Прямо сейчас готов, только дайте мне задание! Спасу нет, как хочется. Я его быстро на чистую воду — он у меня еще запоет!

— Николай Федорович, — вдруг насторожился Груздь. — А вы случаем не того?

— Чего — того? — не понял Тюленин.

— В своем ли хоть уме будете? Нам нужны только люди в уме. Иначе что о нас подумают?

— Да вы что! — бросился успокаивать Груздя Николай Федорович. — Как вы могли подумать! Да как мне не быть в своем уме? Если не я буду в своем уме? Это явно чья-то провокация! Я категорически протестую! Вы же меня знаете. Лучшие свои годы положил на алтарь отечества. У меня шесть благодарностей с занесением в личное дело и множество устных поощрений. А что на пенсии — каждый может выйти на пенсию. Сегодня работник по трудовому договору, а завтра — никто, пенсионер без персональной пенсии. И взять с тебя нечего. Ты — обуза. Я обузой быть не желаю! У меня сил и энергии некуда девать. У меня, чтобы вы знали, степень научная! Диссертация у меня по космонавтике!

Вот это да! Вот он и проговорился!

— Чего, чего? — возбудился Груздь, — какая еще космонавтика! А ну-ка выкладывай!

И Николай Федорович выложил все как на духу. Какую диссертацию в свое время писал, что исследовал — тема секретная. Оппоненты — коллеги Груздя, хотя в галифе ходили, однако интересовались наукой. Странно, однако. И этот тип имеет отношение к событиям, что уже произошли и которые определенно должны произойти. Груздь лишь внимательно слушал, о чем говорил Николай Федорович.